Ничего не понимающие бугаи в полной растерянности следили за удивительной сценкой.
– Ну, поехали, поехали… – повернулся Саша к Никитину.
Лейтенант без особой надежды попытался завести мотоцикл, потом смущенно вздохнул:
– Подтолкнуть бы…
Саша тут же залихватски свистнул своей охране:
– А ну, братва, навались!..
Мигом подбежали охранники, уперлись в грязные бока мотоцикла и легко, словно игрушечный, покатили его по дороге.
Этап на Север, срока огромные,
Кого ни спросишь – у всех Указ!..
Это в полный голос затянул песню Белов. Глядя на него, милиционер подхватил:
Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,
Взгляни, быть может, в последний раз!..
Никитин подтягивал все уверенней:
А ты стоять будешь у подоконника,
Платком батистовым слезу утрешь,
Не плачь, не плачь, подруга моя верная…
«Ты друга жизни еще найдешь!..»
– радостно вопили они хором.
– У вас ларек здесь есть? – крикнул Саша сквозь немилосердный треск заведшегося-таки мотоцикла.
– А?..
– Ларек, говорю, есть?!
– Есть, как не быть!.. – закивал лейтенант.
– Тогда вперед! – махнул рукою Белов.
В тесной милицейской сторожке они расположились прямо за рабочим столом Никитина. Все бумаги участкового перекочевали в тумбочку, а на столешнице разместился чуть ли не весь ассортимент поселковой палатки.
– Ну, давай, за встречу! – поднял стакан Белов, расположившийся в кресле хозяина кабинета.
Они чокнулись и выпили. Лейтенант потянулся к жестяной банке, пытаясь вилкой выудить оттуда маслину.
– Да что ты мучаешься! – добродушно хмыкнул Белов. – Пальцами бери!
Никитин послушно отложил вилку, достал пальцами маслину и отправил ее в рот.
– Слушай, а что это ты до сих пор в лейтенантах ходишь? – спросил его Саша. – Начальство не ценит?
– Да меня же после того случая, – ну, с вами, – вообще из органов поперли… – чуть смущенно улыбнулся милиционер. – Четыре месяца без работы болтался, на хлебе и воде.
– Блин! А что ж ты тогда от денег отказался, чудила?! – удивился Белов. – К тебе же приезжал человек с деньгами – ты что?..
Никитин достал из банки еще одну маслину и небрежно отмахнулся.
– Ну, отказался и отказался… Чего теперь вспоминать?
– Нет, ну что ты, – возразил Белов. – Нашел бы нас, мы помогли бы, елки…
На столе зазвонил телефон, Саша без раздумий поднял трубку:
– Да… Никитина?.. Это ты, что ли? – прикрыв микрофон, спросил он. – Нет его, завтра звоните! – отрезал Белов и бросил трубку на аппарат.
– А я тогда сначала челноком заделался, – продолжил свой рассказ лейтенант. – В Польшу, в Турцию мотался, куртками кожаными торговал. Ничего вроде было, женился даже… почти. А потом меня ограбили, башку проломили, в больнице полгода провалялся. Выписался, а в стране совсем другие времена, да и страны уже нет. Попробовал бизнесом заняться и так, блин, влетел, что ой-ей-ей!.. Квартиру, машину – все за долги отдал. Хреновый из меня коммерсант вышел… Жена, конечно, ушла…
– Уж это само собой, – поддакнул Саша, поднимая стакан.
Они выпили по второй, закусили.
– Потом в Сербии воевал, – вспоминал Никитин.
– Да что ты! – неподдельно удивился Белов. – А за кого?
– За наших, – просто ответил лейтенант. – А после Сербии комитетчик один, сослуживец, помог в органах восстановиться. Сначала в Москве служил, потом сюда напросился, на старое место. А что, здесь спокойно…
«Эка его помотало…» – подумал Саша.
От рассказа лейтенанта ему стало не по себе, ведь к его искореженной судьбе приложил руку и он сам. Избегая смотреть на Никитина, он достал сигарету и похлопал по карманам в поисках зажигалки. Вдруг лейтенант выхватил пистолет и поднес его к самому носу Белова.
– Никогда не наводи оружие на человека! – Саша хладнокровно отвел в сторону его руку.
– Да это зажигалка! – засмеялся Никитин. Он нажал на курок, и из ствола выскочил крошечный язычок пламени. – У подростков отобрал – видишь, чем детишки-то играют?.. В дверях появился Макс.
– Саш, извини. Подольские прозвонились… – он настороженно взглянул на милиционера, но Белов еле заметно кивнул – говори, мол. – Нашли они этого банкира долбаного. Я «мерин» отправлю, пусть ребята смотаются?..
– Давай… – кивнул Белый.
– На кабана похож, – повернувшись к выходу, Макс ткнул пальцем в одну из фотографий на «Доске почета».
– Так это он и есть, Макс! – усмехнулся ему вслед Саша.
– А что за банкир-то? – поинтересовался лейтенант.
– Да не бери в голову… – поморщился Белов и взял стакан. – Давай – за тебя!..
Пару часов спустя веселье, как водится, набрало обороты. Откуда-то появилась гитара, и Саша, уже в милицейской шапке-ушанке, развалившись в кресле, с энтузиазмом лупил по струнам.
Вдоль дороги лес густой
С Бабами Ягами,
А в конце дороги той
Плаха с топорами!
Пел он с надрывом.
– Эх, раз, да еще раз, да еще много, много раз!. – надсаживался напротив него изрядно захмелевший Никитин. – Сашка! А давай эту! – выкрикнул он. – Где мои семнадцать лет?! На Большом Каретном!..
Белов со смехом замотал головой и махнул на лейтенанта обеими руками.
– Не-не-не, только не эту! Вот давай лучше:
Мне бы жизнь свою, как кинопленку,
Отмотать на десять лет назад,
Чтобы стала ты простой девчонкой,
Чистой-чистой, как весенний сад!..
Никитин тут же подхватил песню и, взяв на манер эстрадных погремушек в одну руку пистолет-зажигалку, а в другую – табельный «Макаров», принялся отплясывать посреди комнатушки.