— Собираешься запостить на bot.net?
— У меня там много друзей.
— Они говорят только про ботов. Они просто фанаты. Ничего не знают. Не уверен, что они вообще в курсе, что такое серийный номер. Смотри. — Бекир наклоняется к Джану и нажимает клавиши. Открывается новая страница.
— Gladio.tr? Это зануды, которые рассуждают о «глубинном государстве».
— А ты что знаешь о «глубинном государстве»?
— Мне мистер Ферентину рассказывал.
— Этот твой Ферентину грек и, возможно, предатель. Даже если они и зануды, это не значит, что они ничего не знают.
— О ботах?
— Обо всем.
— Где регистрироваться?
— Тут.
Клик-клик-клик. Он в Сети. Две минуты спустя Джан постит фото со своего цептепа на форум. Итак, теперь он конспиролог.
Пристегнутый в «Газовом пузыре», пока мама везет его домой из интерната, Джан прижимается к стеклу лбом и ладонями. Стамбул мелькает мимо калейдоскопом цветов, движений и крошечных откровений: каскады куполов мечети в меняющейся перспективе между двумя башнями из стекла и металла, человек, толкающий тележку по крутой улочке под балконами, постер с поп-звездой Шемси в облегающих красных блестящих брючках, которые не перестают волновать Джана. Он прикасается губами и языком к стеклу, чтобы почувствовать вибрацию мотора и грохот города. Прохожие смотрят на него, мол, что за странный ребенок, лижет стекло! Но никто из вас не знает, что под этой личиной скрывается маленький детектив.
Цептеп вибрирует. Кто-то ответил на его пост. Один из зануд-конспираторов под ником Волк, помешанный на ботах, идентифицировал обломок вплоть до номера инвойса.
— Ты только посмотри на это, — говорит Аднан Сариоглу своей жене на частной пристани в Седефе. — У него под хвостом мешок, чтобы собирать его дерьмо? Он жемчугом, что ли, испражняется?
Катер — винтажная итальянская «Рива», отполированное красное дерево и зеленая кожа, легкий в управлении, роскошный и быстрый. Когда он, вспенив воду, обогнул сигнальную башню, Аднан и Айше увидели, что под антикварным оттоманским газовым фонарем их ждет коляска.
— Это еще что такое?
— На острове существует закон, запрещающий автотранспорт.
— Что значит «закон»? Он же владеет островом. Если захотел бы, то нас ждала бы сейчас «ламборгини».
— В «ламборгини» всего два места, — говорит Айше.
Кучер помогает ей подняться по маленькой и опасной лесенке на убийственных каблуках и сесть в экипаж. Аднан скользит рукой по ее икре.
— Чулки со швом.
— Разумеется.
Аднан садится рядом с ней. Четырехколесный экипаж подпрыгивает на рессорах. Аднан откидывается в кресле. Он вдыхает запах старой кожи, лошади, трав и мускуса острова. Газовые фонари вьются зигзагом по невидимому холму в направлении скопления света наверху, отчего небо вокруг светится — это дом Ферида Адаташа. Аднан различает еле слышную музыку. Это Билли Холидей.
Кучер забирается на козлы, щелкает хлыстом. Пара жеребцов срывается с места. От внезапного рывка Айше падает на Аднана. Они хихикают. Они хихикают с тех пор, как «Рива» отплыла из Эминеню. Аднан ненавидит лодки и темную воду. Айше знает, что муж хихикает, только если очень нервничает.
Я с тобой, думает Айше. Ты тут не один. Я прикрою тебя, защищу с фланга, сниму снайперов. Мы же команда.
Утонув в мягкой коже кресел коляски, Айше шепчет:
— У жеребца с левой стороны эрекция.
— Не только у него.
— Думаю, это называется «стояк кучера». Болезнь возникает из-за постоянной тряски. Производственный риск, как я слышала.
Аднан валится набок, не в силах сдержать смех.
— Посмотри на размеры. Прямо пожарный шланг какой-то. Вообрази, каково это ходить, когда эта штуковина болтается у тебя между ног, но теперь…
Аднан берет руку жены и прижимает ее к собственному эрегированному члену, скрытому тканью сшитых на заказ брюк. Айше смеется, а потом ее глаза расширяются, когда она ощущает внезапное прикосновение пальцев Аднана к бедру под юбкой, легкое и волнующее, как прикосновение крыла бабочки.
— Что ты делаешь, варвар из Анатолии?
— Просто проверяю.
Аднан ведет рукой по шву на чулках Айше. Кожа, шелк, палец, кожа, кожа. Слои, пласты, покровы. Она всегда считала, что нежный шелк, прозрачный нейлон, кружева и тонкий газ, напоминающий крылья бабочки, возбуждают куда сильнее, чем прикосновение к коже. Шелк становится посредником, нейлон каждое прикосновение превращает в ласку, а наглое скольжение ладони делает романтичным.
Айше чувствует, как рука Аднана напрягается в том месте, где заканчиваются чулки и начинается теплое, обнаженное бедро. Он действует прямо, и переход от одного состояния в другое, от завуалированных намеков к обещаниям волнует.
— А шов-то и впрямь вдет до самого верха. Отличное качество.
Ага, и отличная пятка, но не думаю, что ты заметил. Жаркая ладонь Аднана надавливает на шелковый треугольник поверх ее лобка.
— Когда заключишь сделку, — шепчет Айше.
К тому моменту, как Аднан войдет в столовую, он станет столбом сдержанной энергии и харизмы. На него будут обращены все взоры, все уши будут ловить его слова вплоть до мелочей. Это не ужин, это война.
Айше прижимается к Аднану в объятиях кожи, такой же теплой, как человеческая.
Коляска останавливается и покачивается. Копыта цокают по мостовой, позвякивает сбруя. Дом представляет собой геометрическую фигуру из пересекающихся плоскостей, демонстрирующую множество фасадов, и с первого взгляда трудно понять, что к чему. Дом не приветствует гостей, не видно даже явного входа, а вместо окон узкие горизонтальные прорези. На террасе, свободно парящей над холмом, можно заметить какой-то намек на движение и беседу, а еще доносятся обрывки голоса Билли Холидей. Кучер разворачивает складную лесенку. Ливрея в оттоманском стиле, коляска и жеребцы со смешной бахромой вокруг глаз совершенно не вписываются в этот агрессивный модернизм. Аднан глубоко вдыхает ночной воздух. Чабрец, полынь, пыль, соль, мед и пот.
— Пахнет, как в Каше.
Маленький черный прямоугольник возникает в белой стене.
— Аднан! — Ферид Адаташ пожимает им обоим руки, причем одинаково крепко. — Миссис Сариоглу, рад знакомству.
— Эркоч, — поправляет его Айше. — Я не стала менять фамилию.
— Ах, простите. Добро пожаловать! Как вам поездка?
— С низким содержанием углерода. — Аднан кивает в сторону коляски.
— Ну на углероде выигрываете, на метане теряете, — говорит Ферид. Он смеется собственной шутке.
Пока они идут по мощеному дворику, Аднан успевает прошептать в темные волосы Айше: