— Они все размещены здесь? — взволнованно спросил Фливи, прилипший к блистеру, едва только «овал» пошел на снижение.
— Один из них, — ответил Темлин. — Симпоисой было принято решение разместить их в разных реабилитационных центрах.
— Зачем? — изумился медик.
— Ну-у-у… — Темлин наморщил лоб, глубокомысленно воздел очи горе и… признался: — Я точно не знаю. Вроде как кто-то высказал опасение, что они могут впасть в состояние «бхадха» и начать крушить все вокруг. А это уже могло быть чревато тем, что они вырвались бы из отведенных им внутренних помещений и встретились бы друг с другом. В таком случае медицинская программа прогнозировала почти шестидесятипроцентное падение эффективности лечения. Кроме того, там были и какие-то иные причины. Я уже не помню.
— Да-да, я нашел, — забормотал Фливи, торопливо листая что-то на экране своего переносного лабораторного «окна». И тут же возбужденно воскликнул: — Нет, ну это вообще глупость! Они бы им еще ошейники надели и приковали к стене!
Пухлая ножка, очень многообещающе прижатая к коленке Темлина, от этого крика явственно вздрогнула и… прижалась еще более плотно. При этом сама помощница медика с очень убедительным интересом разглядывала приближающийся комплекс зданий медико-реабилитационного центра, вроде как не обращая никакого внимания на окружающих.
К нужному сектору комплекса помощник Главы Симпоисы приближался со все более нарастающим внутренним напряжением. Нет, при вчерашнем разговоре этот пресловутый «адмирал» заверил Темлина, что все будет в порядке и что по прибытию на место их инспекторская команда застанет первого из инспектируемых в отведенной ему секции. Причем «адмирал» специально уточнил, что с автоматикой и вообще со всем программным комплексом медико-реабилитационного центра они справятся сами, и Темлину нечего опасаться. Но тот все равно волновался. А ну как что-то пошло не так?..
Но все оказалось в полном порядке. Когда они четверо, предварительно надев по массивному браслету, в который был интегрирован довольно сильный парализатор, как это предписывалось правилами общения с потенциально опасными субъектами, дали команду на открытие двери секции, первым, что услышал помощник Главы Симпоисы, оказалась… песня. Все четверо замерли, вслушиваясь в сильный, глубокий голос, негромко выводящий:
— Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза…
— Что это он делает? — удивленно прошептала помощница Фливи.
— Это называется песня, — так же шепотом ответил он ей. — Раньше они были популярны и у нас тоже.
— Хм, — помощница вытянула шею и, изящно изогнувшись, отчего сразу же стала выглядеть заметно более соблазнительно, заглянула за угол открывшегося дверного проема, а затем озадаченно произнесла, — но он же просто сидит и… это… песню… Как же это можно смотреть? Это же не интересно — никакого движения, слабая физика, одежда не подобрана в тон, графика не отработана, рисунок танца вообще отсутствует — фи.
Темлин хмыкнул. Да уж, редкостная дура, но… попка очень даже ничего. И похоже, племянник медика оказался полностью согласен с последним его утверждением. Потому что с той стороны, где он находился, до помощника Главы Симпоисы послышался звук, как будто там кто-то сглотнул.
Между тем, инопланетник допел одну песню и запел следующую. Потому что, несмотря на практическое отсутствие перерыва в исполнении, ритмический рисунок явно изменился:
— Выпьем за тех, кто командовал ротами,
Кто замерзал на снегу.
Кто в Ленинград пробивался болотами,
В горло вцеплялся врагу…
Несмотря на то, что всем четверым не было понятно ни единого слова, они осознали, что в этой песне присутствовала некая угроза. И они ее почувствовали. Аскли испуганно отшатнулась, племянник Фливи как-то скукожился, а сам медик, наоборот, разгорячено подался вперед. Темлин же остался на месте. Ну, почти. Ибо для него бьющая из открытых дверей энергетика была все-таки не внове. Он уже сталкивался с нею. Хотя бы в тот момент, когда впервые столкнулся с этими инопланетниками в том медико-реабилитационном центре, в который привез Интенель, собираясь окончательно утвердиться в ее глазах, как победитель и повелитель, а она… Ну а в той «капле», в которой он летел вместе с инопланетниками, он наелся ею до ушей.
— Добрый день, уважаемый, могу ли я просить вас принять участие в небольшом медицинском обследовании…
Помощник Главы Симпоисы вздрогнул и зло оскалился. «Вот, Боги Бездны, ну куда полез этот неуемный медик?! Он что, совсем ничего не слышал об уровнях ответственности и порядке подчиненности? А если этот дикий инопланетник, занимаясь своими темными делишками, успел так озвереть, что набросился бы на этого вошедшего в его комнату Фливи, кому за это пришлось бы отвечать? Самому Фливи? Как же — главе инспекторской группы. Ну что ты будешь делать с этими олухами учеными», — вздохнул Темлин, и вошел в комнату реабилитируемого вслед за медиком, который в этот момент что-то увлеченно объяснял инопланетнику.
— Да без вопросов, — улыбнулся тот. — Исследуйте как вам угодно. Вы ведь первые живые люди, которых я здесь увидел за год, — весело сообщил он. Помощник Главы Симпоисы тихонько хмыкнул. «Вот врет-то… А впрочем, если подойти к сказанной этим инопланетником фразе чисто формально, — и не врет вовсе. Они ведь действительно первые за год люди, которых он увидел именно здесь. Хите-ер. Но оно и хорошо. Больше шансов, что им удастся обвести этого воодушевленного Фливи вокруг пальца. Тем более что сейчас именно этот инопланетник будет играть первую скрипку. А вот мне стоит пока заняться некоторыми другими делами. В конце концов нехорошо, когда их совместная афера едва не оказалась раскрыта обыденными аппаратно-программными средствами».
— М-м-м, уважаемый Фливи, вам в ближайшее время в чем-нибудь может потребоваться моя помощь?
— А? О нет, уважаемый Темлин. То есть я хотел бы снять весь массив медицинских логов ограниченного доступа, накопленных в данном медико-реабилитационном центре за время пребывания в нем данного пациента, но этим можно заняться позже. А с остальным мне помогут мой племянник и Аскли.
— Хорошо, тогда я пока займусь своими делами, — нейтрально закруглился Темлин, разворачиваясь к дверям.
«Вот Боги Бездны, если этот возбужденный тип доберется до закрытых логов, то можно ожидать больших неприятностей. Вряд ли у кого-нибудь, кто увидит несколько сотен абсолютно идентичных строчек параметров состояния, не возникнет никаких подозрений относительно того, что здесь дело не совсем чисто. Ну не может человек, питающийся достаточно разнообразной пищей, иметь один и тот же состав мочи и испражнений. А ведь таких „зацепок“ в логах должны быть сотни, если не тысячи».
Поэтому, выйдя из комнаты, в которой содержался реабилитируемый, помощник Главы Симпоисы торопливо направился в сектор регистрационных комплексов, на ходу прикидывая, что он может сделать за явно очень небольшое время, имеющееся в его распоряжении. Ну, до того момента, пока шаловливые ручонки медика не доберутся до массива данных.