Какое-то время они стояли лицом к лицу. Катрин увидела, как в его неподвижном взгляде мелькнуло изумление, потом в глазах появился суеверный страх. Сжатые губы приоткрылись, но слов не последовало. Томас только провел по губам кончиком языка, а его глаза, вдруг загоревшись, стали ощупывать шею молодой женщины, проследовали за рисунком глубокого выреза и задержались в нежной ложбинке груди, совершенную форму которой под мягким шелком платья подчеркивал продернутый под нею золотой шнурок. Явно этому мальчику никогда не приходилось любоваться подобной картиной. Он стоял перед ней как вкопанный и, казалось, не собирался уступать дорогу. Молодая женщина обратила на него холодный взгляд, инстинктивно прикрыв рукою грудь.

– Не будете ли любезны пропустить меня? – спросила она.

При звуке ее голоса Томас вздрогнул, словно внезапно очнулся от сна. Он поспешно перекрестился, вытянул вперед руки, будто отталкивая от себя слишком соблазнительное видение, потом, крикнув хриплым голосом: «Сатана, изыди!», повернулся и убежал. Черные тени во дворе быстро поглотили его. Пожав плечами, Катрин продолжила путь. Поднявшись на галерею, она нашла там Жосса, который поджидал у двери ее комнаты.

– Ну, так как, – нетерпеливо спросила она, – вы узнали, что это за монах?

– Его зовут Фра Иньясио, но не так-то легко заставить людей архиепископа говорить о нем. Все они вроде бы его жутко боятся. Думаю, что они его боятся еще больше, чем мавра или пажа с лицом злого ангела.

– Но откуда он? Что делает? С какого времени живет в замке?

– Мадам Катрин, – заметил Жосс спокойно. – Я думаю, что дон Алонсо, который, как кажется, очень даже ценит ваше общество, сообщит больше моего об этом странном человеке, ибо только он и общается с этим Фра Иньясио. Этот монах занимается алхимией. Он ищет пресловутый философский камень. Но, самое главное, на него возложено хранение сокровищ архиепископа, его невероятной коллекции драгоценных камней. Один близкий дону Алонсо человек сказал, что Фра Иньясио – эксперт в этом деле и что… но, мадам Катрин, вам плохо?

На самом деле, молодая женщина, сильно побледнев, вынуждена была опереться о стену. Кровь отхлынула от ее лица, и почва стала уходить из-под ног. Гарен когда-то со страстным увлечением собирал драгоценные камни.

– Нет, – сказала она потухшим голосом. – Я просто очень устала. Я… я просто больше не держусь на ногах!

– Ну так идите спать! – сказал Жосс с доброй улыбкой. – Могу добавить, что Фра Иньясио почти не покидает личных комнат дона Алонсо, где находится его кабинет и хранилище с сокровищами.

Продолжая говорить, он толкнул перед Катрин дверь. Она вошла, согнув плечи, сгорбив спину. Жосс не понимал, почему этот Фра Иньясио так смущал молодую женщину, но жалость переполнила его. Эта прекрасная женщина, чья жизнь, однако, вместо того чтобы состоять из неги и изящества, была лишь беспрерывной вереницей безотрадной борьбы и трудностей, которые были по плечу только крепкому здоровому мужчине, вызывала сочувствие. Движимый силой, которую он не мог определить, бывший нищий бродяга прошептал, устремив глаза на ее поникшую фигуру:

– Смелее, мадам Катрин! В один прекрасный день, я знаю, вы станете счастливой… достаточно счастливой, чтобы забыть все дурные дни вашей жизни!..

Катрин медленно повернулась к Жоссу. Их взгляды встретились, и она прочла в его глазах настоящую дружбу, искреннюю, свободную от плотских страстей. Судьба сделала их соратниками по общей борьбе! И в этом была добрая и надежная гарантия, так укрепляющая силы. Катрин удалось улыбнуться.

– Спасибо, Жосс! – просто сказала она.

Весенняя ночь

В тонких и изящных пальцах дона Алонсо изумруд в свете факела излучал сияние. Он не уставал играть камнем, и иногда голубовато-зеленые искры, которые отбрасывал камень, вызывали в доне Алонсо восторженные возгласы. Он разговаривал с этим камнем, словно с женщиной. Он говорил ему слова любви, которые Катрин слушала с удивлением.

– Величие морских глубин, чудо дальних земель, там в глазах божества сияет твой чудесный блеск! Какой камень краше тебя, привлекательнее, таинственнее и опаснее, несравненный изумруд! Ибо про тебя говорят, что ты порочен и пагубен…

Вдруг архиепископ остановил свою любовную молитву и, обернувшись к Катрин, силой вложил ей в руку кольцо.

– Возьмите его и спрячьте! Не искушайте меня камнем такой красоты.

– Надеюсь, – прошептала молодая женщина, – что ваше преосвященство примет его в знак благодарности за лечение и уход за моим слугой и за гостеприимство, оказанное мне самой!

– Я был недостоин носить свое имя, дорогая моя, если бы поступил иначе. И я не хочу, чтобы мне платили, ибо честь моя от этого пострадает. И, кроме всего прочего, подобная плата была бы королевской – такой камень, да еще с изображением герба королевы…

Катрин медленно надела кольцо себе на палец, а за нею страстно следили глаза дона Алонсо. Она решилась подарить свое кольцо хозяину дома в надежде, что тот пригласит ее наконец осмотреть коллекцию, хранителем которой был Фра Иньясио. Вот уже десять дней она жила в Кока, а ей ни разу не довелось вновь увидеть человека, которого она и желала, и боялась как следует рассмотреть. Фра Иньясио исчез, словно стены красного замка поглотили его. И Катрин чувствовала, как в ней все настойчивее растет любопытство. Но как заговорить с доном Алонсо, не придумав удачного предлога?

Но вот ей пришла в голову мысль, и довольно лицемерная. Она, однако, нисколько не сомневалась и поспешила немедленно ею воспользоваться. Ей нужно было проникнуть в комнаты, тайные апартаменты, где жил алхимик. С задумчивым видом поворачивая кольцо вокруг пальца, она прошептала, глядя на камень:

– Видно, камень недостоин находиться среди драгоценностей вашей коллекции… о которой говорят, что она не имеет равных!

Чувство гордости окрасило пурпуром лицо архиепископа. Он с явным добродушием улыбнулся молодой женщине и покачал головой.

– Коллекция у меня прекрасная, и ее стоит посмотреть. Если я отказываюсь взять изумруд, то только по причинам, о которых сказал, других причин нет. И вот тому доказательство: если хотите продать вашу драгоценность, я соглашусь на это с превеликой радостью!

– Этот камень мне подарили, – вздохнула Катрин, чувствуя, что ее надежда тает, – и я не могу его продавать…

– Это понятно. А что касается моей коллекции, я был бы счастлив вам ее показать… чтобы вы могли убедиться, что ваш перстень ее бы украсил.

Катрин едва смогла сдержать радостную дрожь. Она выиграла и теперь с поспешностью проследовала за хозяином дома через лабиринт коридоров и залов замка. На сей раз, вместо того чтобы повести гостью наверх, хозяин дома направился к подвалам. Узкая дверь, скрывавшаяся среди голубых керамических плиток парадного зала для приемов, открыла доступ к винтовой лестнице, которая уходила в недра земли. Лестница хорошо освещалась множеством факелов. Пышность и торжественность зала, которым заканчивалась лестница, ошеломляли.