– Я буду стараться, – пообещала Настя, весьма смутно при этом представляя, от чего или от кого нужно оберегать забавного урку-лингвиста в трогательных носочках.

Еще ей нужно было встретиться с Дашей Сундиевой и показать ей новую серию фотографий, среди которых был и снимок Берковича. В «Орион» Настя подъехать не успела, поэтому решила встретиться с Дашей в университете после окончания вечерних занятий. Собственно, выбор у Насти был довольно узкий: либо магазин, где она могла уединиться с Дашей в примерочной под видом покупательницы, либо Дашина квартира, где она жила вместе с родителями, которых непременно пришлось бы посвящать в непонятную и не очень веселую историю. В общественных местах была опасность нарваться на наблюдателей. К себе домой Настя приглашать Дашу не рискнула из тех же соображений. Оставался университет.

– Вы меня подстрахуйте, – попросила она «золотого мальчика» Бокра. – Я хочу быть уверена, что мою встречу с Дашей челноки не зафиксируют.

Когда Даша вышла из лекционного зала, светлоглазый Сурик поджидал ее возле «курилки», смешавшись с толпой студентов. Она уже поравнялась с ним, как ее окликнула симпатичная толстушка в очках.

– Сундиева! Дашка! У тебя колготки «поехали». Сзади во-о-от такая дырища!

Даша изогнулась и растерянно посмотрела на ноги. На черных колготках действительно зияла огромная дыра.

– Ах ты черт, – с досадой пробормотала она. – У тебя есть иголка с ниткой?

– Вот, держи, – толстушка раскрыла сумку-портфель и достала из косметички катушку черных ниток и иголку.

Даша покрутила головой, ища, где бы ей устроиться.

– Иди в семнадцатую аудиторию, – подсказала толстушка, – там сейчас пусто.

– А если кто войдет? – с сомнением покачала головой Даша. – Представляешь, входит ректор, а я колготки зашиваю. Или еще лучше – надеваю, задрав юбку.

– Не трусь, я покараулю снаружи. Пошли! – И толстушка решительно потянула Дашу к пустой аудитории, на которой красовалась выведенная мелом цифра 17.

Со своего поста возле «курилки» Сурику была хорошо видна несшая вахту толстушка. Вот к аудитории подошла парочка, парень с девушкой, хотели было войти, но толстушка решительно преградила им дорогу и что-то сказала, составив при этом из больших и указательных пальцев внушительный круг, видимо, демонстрируя им размер дыры на Дашиных колготках. Все трое весело расхохотались, и парочка удалилась.

Даша уверенно опознала Берковича с первого же взгляда.

– Вот он, – сказала она, беря фотографию двумя пальчиками, словно боясь запачкаться. При этом на ее приветливом лице появилось выражение гадливости, как будто она взяла в руки жабу.

Настя принялась собирать разложенные на столе фотографии, а Даша, ловко орудуя иглой, стала зашивать пресловутую дыру.

– Анастасия Павловна, а как эту девушку зовут? – спросила она, уже собираясь уходить.

– Девушку зовут Наташей. А тебе зачем?

– Ну как же, она же меня ждет под дверью, мне, наверное, нужно будет сейчас вместе с ней выходить на улицу. Я должна знать, как к ней обращаться. А вдруг глазастенький захочет послушать, о чем мы разговариваем?

Настя закрыла сумку и стала застегивать куртку.

– Поди-ка сюда, – позвала она Дашу.

Девушка подошла к ней совсем близко, и Настя мягко взяла ее за плечо.

– Ты что, совсем не боишься? – тихо спросила она.

– Теперь уже нет. – Даша светло улыбнулась и тряхнула медово-золотистыми кудрями. – Теперь вы взяли все в свои руки, чего же мне бояться. Мне интересно до ужаса! Такие приключения!

«Вот именно, до ужаса. Знаешь ли ты, малышка, что за тобой смерть ходит? Да и надо ли тебе об этом знать? Я взвалила на себя огромную ответственность, допустив всего одну ошибку, но ошибку непоправимую. Один раз уведя тебя от наблюдения, я, наверное, насторожила твоих преследователей, которые теперь укрепились в своих подозрениях, считая тебя чьим-то агентом. Но ведь тогда я еще не знала про Берковича. А теперь ты стала для них еще опаснее, и что самое плохое – не без моей помощи. С этим надо что-то делать. Ты так веришь в меня, малышка, что я обязана сделать все возможное, чтобы тебя защитить».

– Дашенька, я не хочу тебя пугать, но… Давай считать, что ты моя помощница, мы с тобой просто вместе работаем над одним сложным и запутанным делом. Именно работаем. А любая работа требует спокойствия и сосредоточенности. Если ты будешь воспринимать то, что происходит, как детскую забаву и невероятные приключения в джунглях, есть опасность, что ты заиграешься. Ты меня понимаешь?

– Понимаю, Анастасия Павловна, – серьезно ответила Даша. – Я буду вести себя аккуратно и осторожно. Знаете, я хотела вам сказать… Я очень люблю Сашу и собираюсь родить от него ребенка. Поэтому я буду очень осторожна. Вы за меня не волнуйтесь.

Она тихонько прикрыла за собой дверь в аудиторию номер 17, а Настя Каменская еще долго стояла как вкопанная, приходя в себя от удивления.

3

Игорь Ерохин вышел из ресторана на улицу и тут же заскочил обратно в вестибюль. Прижавшись к стене, он старался унять бешено колотящееся сердце. Опять этот человек! Теперь Игорь был уверен, что не обознался. Он видел это лицо несколько раз за последние дни. Неужели менты? Или конкуренты? С этим надо разобраться. Но как? Главный вопрос: говорить ли об этом Артему?

Он бросил жетон в телефон-автомат и набрал номер Виктора Костыри.

– Костыль, у тебя все спокойно? – спросил он как можно равнодушнее.

– Ты о чем? – не понял Костыря.

– Ты уверен, что на тебе «хвост» не висит?

– На все сто, – уверенно ответил тот. – Я проверяюсь.

– А Сурик ничего такого не говорил?

– Нет вроде. Да ты сам у него спроси. А чего?

– Ничего. Спрошу. Ладно, привет.

Повесив трубку, Ерохин не торопясь вышел из вестибюля и направился к своей ярко-красной «Ауди». Неужели этот мужик следит за ним? Почему только за ним? Или следят уже за всеми, в том числе и за Артемом, только он, Игорь, заметил первым? Костылю можно верить, он очень внимательный и опасливый, потому что самый из них всех жадный, за каждый доллар готов удавиться. Он свою кормушку пуще глаза бережет. Нет, если бы за Костылем следили, он бы точно этого не упустил. Может статься, что дело только в одном Игоре, что он сам допустил какую-то ошибку и попал из-за этого под наблюдение. Значит, говорить об этом Артему нельзя, башку оторвет и денег лишит, он за оплошности наказывает сурово и на расправу крут. А вот если попробовать разобраться с мужиком самому и выйти на след конкурентов, то Артем не только похвалит, но и, бог даст, увеличит долю Ерохина при дележке.