Телефон безмолвствовал.
– Наверное, не дождались. Перезвоню? – заискивающе обращалась она к подруге.
Перезванивала. Потом записывала адрес. Потом переводила взгляд на младшего товарища и переспрашивала:
– На чем я остановилась?
– И кто Он?
– Он…
Снова звонил телефон. Петрова извинялась и принимала очередной вызов.
– Так кто Он? – вопрошала утомившаяся среди моря звонков подруга.
– Ну, имя тебе ничего не скажет. Главное, что мы едем вдвоем отдыхать.
– Вот так вот собираетесь и едете? – засомневалась Люсина наперсница.
– Конечно, не все так просто. Сама понимаешь…
– Я-то понимаю, просто плохо представляю, как вы оставите своих многочисленных родственников и пациентов.
– Разве я не имею права на личную жизнь?
– Имеете. Но тогда отключите телефон.
– Ты права, – соглашалась Петрова и поспешно тыкала пальцем в нужную клавишу, но делала это не окончательно: выключался только звук, а связь с внешним миром сохранялась.
Подруга видела Люсин хитрый маневр, но на полной изоляции не настаивала.
– И когда вы едете?
Петрова открывала рот для ответа, но вместо него сообщала, что ей снова звонят.
– Я вижу, – констатировала приятельница и наблюдала за миганием табло на трубке.
– Это Он, – сообщала Люся и виновато смотрела прямо в глаза. – Подожди, пожалуйста, я отвечу.
Из соображений политеса подруга удалялась, но фрагменты интимного воркования до нее все-таки долетали.
– Аль-ле, – пела Петрова. – Нет, не у пациентов. Могу…
«Видимо, спрашивает, может ли она говорить», – реконструировала подруга.
– А почему? А как она узнала? Что со мной? Просто узнала?
Количество вопросов на минуту разговора становилось все больше и больше, а голос у Люси становился все глуше и тревожнее. Когда Петрова произнесла: «Я не настаиваю», младшая подруга появилась в дверях с сакраментальной фразой:
– Кофе остыл.
– Ты слышала? – Люся поправила сползшие на нос очки.
– Слышала.
– Он не едет.
– Я поняла.
– И знаешь почему?
– Пока нет.
– Жена устроила скандал.
– Она что, уже в курсе?
– Не думаю. Говорит, что не знает. Просто требует, чтобы остался или ехал с ней.
– А вы что от него требуете?
– Я? – изумлялась Петрова.
– Вы.
– Я хочу, чтобы Он отдохнул.
– А вы?
– А что я?
– Вы не хотите отдохнуть?
– Хочу, – выдыхала Люся и снова хваталась за трубку. – Алле, Света! Во сколько? Минут через двадцать. Ну почему не приеду? Приеду. Куплю. Ну не могу я раньше!
Светка бросала трубку. Петрова обмякала в кресле.
– Мы так и не договорили, – напоминала младшая подруга.
– Потом.
– «В другой раз»? – цитировала Люсю несостоявшаяся слушательница и сообщала: – Возьмите трубку, вам звонят.
– Это Роза, – встречно комментировала Петрова. – Алле, Розочка! Да, моя мурочка. К ужину буду. Заеду к Свете на часок, потом – два вызова. Около дома. Поставлю машину – и все.
– Все?
– Все, – устало улыбалась Люся. – На сегодня.
Выходила в переднюю. Кряхтя, надевала на себя не успевшие соскучиться по хозяйке ангельские крылья, чмокала растревоженную приятельницу и пулей вылетала из гостеприимного дома.
«Пока-пока!» – доносилось из-за двери вместе со стуком каблучков. В окно было видно, как садится в машину Петрова, ведущая очередной телефонный разговор. Желтая коробочка выкатывалась из двора, перестраивалась в нужный ряд и исчезала из виду вместе с владелицей.
А младшая подруга еще какое-то время стояла у окна и, улыбаясь, качала головой, повторяя одно и то же: «Ох уж эта Люся!»