Меделянскому, своевременно зарегистрировавшему авторские права на обаятельного динозаврика, стало некогда сочинять книжки, он едва успевал отслеживать, кто, где и как использует его интеллектуальную собственность для извлечения доходов. Надо было собирать факты, вчинять иски, готовить доказательную базу, судиться, требовать возмещения материального и морального ущерба. Поначалу ему помогала жена, бросившая ради семейного бизнеса стоматологию. Многочисленные родственники, друзья и знакомые сигнализировали со всех концов бескрайнего Советского Союза о случаях незаконного употребления Змеюрика, а такие факты множились: появились санки, велосипеды, надувные матрацы, ночные горшки, майки, кепки — и все с недозволенной символикой. Шли бесконечные суды в разных городах и весях, понадобилось множество юристов…
В конце концов Гелий Захарович не выдержал и ушел к молодой адвокатессе Доре: она блестяще отсудила ему крупную сумму у Ошского завода безалкогольных напитков, без спросу налепившего улыбчивую мордочку ящера на лимонад. Брошенная стоматологиня, конечно, сразу потребовала половину прибыли, которую утраченный супруг извлекал из Змеюрика. Иск строился на том, что доходный образ динозаврика был создан в период совместного ведения хозяйства, каковое следует считать разновидностью соавторства. Однако Меделянский с детства отличался учетливой бережливостью. Его мама как-то с гордостью рассказала в передаче «Пока все дома», что сын, будучи еще безвинным ребенком, никогда не забывал в детском саду свои игрушки, зато регулярно приносил домой чужие. С годами эта особенность характера выразилась в том, что он тщательно хранил все бумажки, касавшиеся его жизни, будь то квитанция из прачечной, проездной билет, ресторанный счет или договор. Сберег Меделянский на всякий случай и внутрисемейные записки, в которых жена, занятая зубосверлением, давала ему домашние поручения: сходить в магазин, вымыть посуду, приготовить обед, пропылесосить ковры, прибить полочку, провантузить унитаз… Тщательно исследовав представленные сторонами доказательства, суд пришел к выводу: бывшая супруга не только не способствовала созданию спорного Змеюрика, а напротив, всячески отвлекала мужа от творческого процесса различными недостойными заботами и потому не имеет никаких прав на прибыльного ящера.
С приходом капитализма Меделянский создал целую фирму «Змеюрик лимитед» и поставил дело на широкую ногу. Однако чем больше свободы накапливалось в обществе, тем меньше оставалось законобоязни. Участились случаи, когда злоумышленники рвали в клочки исполнительные листы и наотрез отказывались платить за использование бренда. Приходилось обращаться к «решалам» из числа бывших спортсменов с уголовными наклонностями, вроде первого мужа Натальи Павловны — Дэна. При фирме «Змеюрик лимитед» возникла служба безопасности с надежной группой быстрого реагирования, готовой по первой команде вылететь в любую точку распавшегося Советского Союза и даже в дальнее зарубежье, чтобы выбить должок.
Едва приподнялся железный занавес, опущенный когда-то Черчиллем, советские граждане брызнули во все стороны света, унося с собой в новые Палестины вместе с любимыми книгами, красными дипломами вузов, обидами на Родину-мачеху — также и знаменитого мультипликационного динозаврика. А некоторые, занявшись на новом месте мелким бизнесом, простодушно использовали облик Змеюрика, скажем, на вывеске своего ресторанчика «Разгуляй». Ведь трудно, согласитесь, увидев улыбчивую советскую рептилию над входом в заведение, не затомиться ностальгической грустью, от которой излечивает лишь графинчик холодной «Столичной» под квашеную капустку и соленые рыжики. Даже знаменитый скульптор Цинандали одно время носился с идеей поставить сорокаметровый памятник вымершим динозаврам в штате Канзас, причем будущему изваянию собирался придать черты Змеюрика. Он вел об этом переговоры с Меделянским, заломившим, по совести сказать, несусветную цену. Увы, бомба террористов разрушила не только гигантскую скульптуру «Колумба-Давида-Святослава», погубив самого ваятеля, но и эти далеко идущие планы.
Кстати, с победой демократии и рынка Гелий Захарович ненадолго вернулся к письменному столу, чтобы исправить некоторые досадные эпизоды, включенные в повесть под давлением беспощадной советской цензуры. Согласно новой редакции, Юра Шмаков нашел хладнокровного детеныша так же случайно в универсаме и так же принес в уголок живой природы. Учительница биологии Олимпиада Владимировна, как и в первой редакции, не смогла классифицировать ящерообразное существо и обратилась за помощью в Палеонтологический музей. На этом совпадения заканчивались.
Главный хранитель музея, являвшийся, как и добрая половина населения СССР, тайным осведомителем КГБ (вторая половина попросту служила в этой разветвленной организации на штатных должностях), побежал на Лубянку и стукнул, что обнаружен живой детеныш кетцалькоатля. Срочно доложили Брежневу, тот обрадовался, наградил себя четвертой Звездой Героя и объявил на Политбюро, что теперь у них есть чем ответить на рейгановские «Звездные войны» — секретной операцией «Крылья Победы». Кремлевские старцы встретили план аплодисментами. Понять их можно: научно-техническое состязание с Америкой было к тому времени безнадежно проиграно, и летающие гигантские рептилии казались последней надеждой Советского Союза — этого одряхлевшего, отставшего от мирового прогресса геополитического монстра. Последние силы Империя Зла надорвала в безнадежной борьбе со всенародным диссидентством, которым из горьковской ссылки, как некогда Ленин из Цюриха, руководил академик Сахаров, вдохновляемый буйной Еленой Боннер. Каким образом всенародное диссидентство уживалось со столь же массовым стукачеством, автор разъяснять юным читателям не стал.
Итак, Брежнев приказал срочно найти Змеюрику жену, чтобы наладить серийное выведение летающих ящеров. Плечистые мужчины с рублеными лицами, одетые в одинаковые серые плащи и шляпы, перебили в магазинах от Бреста до Владивостока все яйца, даже вареные, но самку так и не обнаружили. Кстати, этот варварский погром окончательно подорвал хрупкую продовольственную базу СССР, дефицит продуктов стал стремительно нарастать, спровоцировал голодные бунты, драки возле винных магазинов, что в конечном счете и привело к распаду страны.
Пока шли лихорадочные поиски самки, Змеюрика поместили в секретную биологическую лабораторию КГБ, где по странному стечению обстоятельств работала научным сотрудником мать Юры — Лия Ивановна Шмакова. Отец Юры Игорь Борисович был диссидентом, ярым сторонником Сахарова, и семейная жизнь супругов, поженившихся еще студентами, постепенно превратилась в бесконечные идеологические споры, свидетелем которых был подрастающий сын. Лия Ивановна, как многие советские интеллигенты, считала, что любая власть от Бога, что социализм — просто очередная ипостась Высшего Промысла, и надо честно служить Отечеству, кто бы ни сидел в Кремле.
Игорь Борисович, напротив, полагал необходимым бороться с подлой властью любыми средствами, если надо, взывая к поддержке внешних сил. Служа в журнале «Вопросы мира и социализма», он на партийные собрания ходил с ксерокопированным Солженицыным за пазухой и нарочно голосовал за самые нелепые решения, нанося тем самым посильный вред Империи Зла. По ночам он слушал «Голос Америки» и принципиально читал «Известия», а не «Правду» — главный орган ненавистного ЦК КПСС. Узнав, что его жена из академического института переходит на денежную должность в секретную военную лабораторию, он окончательно возмутился и ушел из семьи к юной диссидентке — дочке заместителя министра. Это стало страшным ударом для Лии Ивановны, горячо любившей мужа, несмотря на идейные споры, и обернулось ужасной травмой для Юры, лишившегося мужского пригляда в самом, как говорится, переходном возрасте.