«Ван Дайк? — подумал он. — Так эта девица и есть голландская инспекторша?»
— Положите эту штуковину, — повторила она по-португальски, не обескураженная его упрямством. — И поднимите руки.
Потом позвала (по-голландски, как не преминул отметить Хьюго):
— Алиса, иди ко мне.
Быстрым движением, которое, однако, заставило ее тихо застонать, она пистолетом нажала выключатель справа от себя. Люстра осветила комнату.
«Хорошенькая», — невольно подумал Хьюго.
Пистолет уже вернулся на прежнее место.
У него не оставалось выбора. Он осторожно, за ремень, опустил пушку, положил ее на пол.
— Никаких проблем, — сказал он на родном языке отца. — К тому же он пуст.
— Поднимите руки… И по-голландски:
— Кто вы?
Молодая женщина смотрела на него подозрительно-изучающе.
Она была очень бледна. На лбу выступил пот. Глаза затуманились от усталости.
Хьюго, не представляя, как выпутаться из ловушки, молчал. Медленно поднял руки.
Положение спасла Алиса.
— Мадам Ван Дайк… Анита, не делайте ему ничего плохого. Это Хьюго, мой друг, он помог мне. Спас от людей моей матери…
Девочка готова была встать между ними.
Анита мягко отодвинула ее, но даже это движение причинило ей боль — слабый вскрик перешел в стон.
Несколько бесконечно долгих секунд она смотрела на Хьюго, потом спросила:
— Вас нанял Тревис?
Хьюго с трудом сдержал смех: «Тревис, меня?» Он смотрел на нее не мигая, на губах застыла улыбка. Что за чертовщина, в конце-то концов?
— Вы серьезно?
Молодая женщина смотрела на него не слишком ласково, пытаясь разобраться в ситуации. Алиса шагнула к ней:
— Мадам Ван Дайк, Анита… Пожалуйста, послушайте… Говорю вам, он — друг.
Девочка, как загипнотизированная, смотрела на пятно крови, расползавшееся по плечу и руке молодой женщины.
— Кто вы? — снова спросила Анита, морщась от боли. — Что вы делаете с Алисой?
— Я ее сопровождаю.
— Сопровождаете? Куда?
— К ее отцу.
От него не укрылся интерес, вспыхнувший в глазах инспектора полиции.
— Куда «к отцу»?
Хьюго сделал неопределенный жест рукой в сторону девочки.
— Точно не могу сказать, куда-то в сторону Фару. Малышка знает адрес, и у нее есть фотография дома.
Анита повернулась к Алисе. Казалось, даже это легкое движение потребовало от нее напряжения всех сил.
— Ты знаешь адрес отца, Алиса?
Та медленно наклонила голову, но не проронила ни слова.
Анита сверлила ее взглядом. Потом взглянула на Хьюго, не убирая оружия, снова повернулась к Алисе, краем глаза продолжая наблюдать за Хьюго.
— Скажи, Алиса, — вздохнув, спросила она, — тот адрес, он не в Албуфейре?
Алиса закивала.
— Ясно, — тяжело вздохнув, ответила женщина. Хьюго внимательно рассматривал ее. Казалось, инспекторша о чем-то напряженно думает, одна бровь приподнялась.
«Да, — сказал он себе. — Она думает о том же, о чем и я».
Тишина угнетала все сильнее.
— Скажите, — обратился он к Аните самым беззаботным тоном, на какой был способен, — вам не кажется, что эти ваши дружки из-за угла времени зря не теряют? В этой гостинице выпущено столько пуль, словно пехотный полк побывал на стрельбах!
Он не скрываясь смотрел на жирное красное пятно, расплывавшееся по ее плечу.
Она взглянула на него холодно, пожалуй даже агрессивно.
— Нам, — сухо бросила она.
Хьюго ответил ей не менее холодным взглядом:
— Мне? Честно говоря, не уверен.
Он просто хотел выиграть минуту или две. Нужно было найти выход.
Ее взгляд и круглое рыльце маленького пистолетика по-прежнему были направлены в его сторону.
— Анита, — простонала Алиса, — ну пожалуйста…
— Секундочку, Алиса.
Голос молодой женщины звучал очень твердо.
— В чем вы не уверены? — переспросила она, с трудом подавив гримасу боли. Взгляд на мгновение затуманился.
— В том, что должен уходить с вами.
— Полагаете, в вашем положении можно спорить?
Теперь ее голос звучал не громче вздоха, хрипло, и на долю секунды Хьюго подумал: «Она неотразима!»
— А я упрямый. У меня мать бретонка, а отец — фламандец.
Молодая женщина улыбнулась, но пистолет не отвела.
— Если думаете, что я не решусь применить силу, ошибаетесь.
— Я этого не говорил.
Инспекторша смотрела на него непонимающе, но с интересом. Однако мгновение спустя это выражение исчезло, ярко-синие глаза затуманились.
Хьюго увидел, как она пошатнулась, шагнув вперед, лотом качнулась в сторону с приглушенным стоном. Рука с пистолетом непроизвольно потянулась к раненому плечу.
Воспользовавшись этим, Хьюго решился: он подойдет к ней, но будет осторожен.
Лицо молодой женщины исказилось от боли. Кровотечение не прекращалось. «Сколько кровищи», — подумал Хьюго, увидев, как на пол падают алые капли. Рукав черного джемпера был липким от крови.
Он услышал стон, который она пыталась сдержать. В глазах слезы, челюсти судорожно сжаты.
«О черт…» — расслышал он, увидев, как женщина оседает с запрокинутой головой, проваливается в беспамятство.
Он успел подхватить ее. Голова Аниты безвольно откинулась назад, пистолет выпал из руки и по чистой случайности не выстрелил, ударившись об пол.
Он осторожно опустил ее на ковер.
— Алиса?
Девочка подошла, готовая выполнить все его распоряжения, — Хьюго сразу это понял и почувствовал благодарность.
Он бросился к своей куртке, натянул одежду и кинул девочке через комнату ключи от «БМВ», которые она ловко поймала на лету.
— Смываемся. Иди, открывай машину.
Она уже бежала к лестнице, без колебаний перепрыгивая через трупы, валявшиеся поперек двери и на ступеньках.
Когда Анита пришла в себя, они подъезжали к Баикса-Алентежу. Хьюго вел машину по узкой дороге, ориентируясь с помощью Алисы: она сидела рядом, на пассажирском месте, с картой, разложенной на коленях. Молодая женщина со стоном повернулась на заднем сиденье. С той минуты, когда Хьюго отнес Аниту Ван Дайк в машину, Алиса успела рассказать ему, кто она такая. В гостинице, проходя через вестибюль, он заметил, что ночной портье убит — широкая рана на горле напоминала рот, оскаленный в страшной улыбке. Телефонные провода были вырваны. В машине он мгновенно наложил Аните жгут и временную повязку. В ночном городе им не встретилась ни одна полицейская машина. Только свет, горевший в окнах нескольких соседних домов, свидетельствовал: люди слышали перестрелку в гостинице. Можно было подумать, что комиссариат полиции в полном составе провалился сквозь землю.