Он посмотрел на высокого типа в черном, с седоватой бородкой. Тот процедил что-то вроде:
— … учитывая корреляционный анализ таких параметров, как расстояние и объективная длительность контакта… думаю, хватит и двух месяцев…
Кипя от негодования, Тороп громко выдохнул:
— Да объясните же мне, черт побери!
Данцик сказал:
— О'кей. Во-первых, вы сейчас примете один препарат. Во-вторых, ваш мозг подключат к этой машине — к компьютеру под названием нейроматрица. В-третьих, благодаря этому, вы отыщете Мари Зорн.
Тороп чуть не подавился. Он не мог отвести взгляд от экрана, на котором переливались цветные всполохи.
— Вы шутите?!
— По-вашему, я похож на шутника?
По взгляду искрящихся голубых глаз Данцика и сумрачному, горящему черным пламенем взгляду Даркандье Тороп понял, что они говорят всерьез.
Он долго молчал. Его собеседники невозмутимо ждали, когда он переварит информацию. Тороп понимал, что спорить не приходится, и ответил:
— Согласен. Почему я?..
— Именно это я только что вам объяснял. Сколько времени вы провели рядом с ней?
Тороп мысленно подсчитал.
— С Мари? Я… Мы провели с ней в Монреале почти шесть недель. И еще неделю в Казахстане.
— Вы находились рядом каждый день?
— Здесь, в Монреале, каждый день. Каждую ночь. Круглосуточно.
— И, как вы утверждаете, потеряли с ней связь примерно две недели назад… Артур?
— Об этом я и говорил. Остаточная мыслесвязь, пригодная к использованию, — это уравнение второй степени, которое использует в качестве коэффициентов объективную длительность контакта между двумя индивидуумами, а также соотношение расстояния между ними и времени, которое они провели отдельно друг от друга. Согласно моим расчетам и исходя из того, что вы мне говорите, мыслесвязь между вами будет действовать приблизительно два месяца.
— Господин Тороп, — произнес Данцик, — ваши воспоминания свежи как огурчики.
— Это единственная причина? Тот факт, что я общался с ней недавно, причем в течение достаточно длительного периода, и потерял ее из виду не так много дней назад?
— Это принципиально важная причина, которая определяет все остальное. Да.
— И все получится благодаря вашему препарату?
— Благодаря Джо-Джейн.
— Джо-Джейн?
Данцик поднял вверх большой палец и кивнул в сторону машины:
— Компьютер. Искусственный интеллект нового типа. Шизоматрица. Она была хорошо знакома с Мари Зорн. Сначала мы отыскали девушку сами с помощью машины. Но в этом-то и заключается суть проблемы, с которой мы столкнулись, господин Тороп. Чем больше времени проходит, тем сильнее сокращается полезная активность нашей памяти. Это верно и для мозга нейроматрицы.
Торопу предстояло принять препарат — чрезвычайно мощный галлюциноген. Ему облепят голову электродами, подключат к искусственному интеллекту, и он словит самый крутой кайф в своей жизни — в процессе ментального поиска шизофренички, которая перевозит каких-то генно-модифицированных животных по заказу секты сумасшедших. Сначала он должен был получить за свою работу пять, десять и, наконец, двадцать тысяч долларов, а теперь не получит ничего. Толпа вопросов уже выстроилась в очередь, препираясь разными голосами внутри его головы. Тороп с трудом выбрал один из них.
— Что вам известно о нынешнем состоянии Мари Зорн?
Данцик и Даркандье быстро переглянулись.
— Поясните вашу мысль, — бросил Данцик.
— О ее состоянии. Я говорю о биологическом состоянии.
— Биологическом? — перешел в наступление Даркандье. — Вы наверняка имеете в виду состояние психики?
— Нет, — холодно парировал Тороп. — Именно о биологическом. А… вижу, вы не знаете…
— Что вы хотите сказать? — сухо спросил Данцик.
— Да, что вы хотите сказать? — подхватил Даркандье.
— Я хочу сказать, что Мари таскает в себе какой-то вирус. А мое задание заключалось в том, чтобы обеспечить сопровождение этого вируса до территории Северной Америки.
— Вирус? Вы уверены?
— О чем вы говорите?
— Я был заражен, так что знаю, о чем говорю. И я полагаю, что все случившееся — бойня и все прочее — вызвано действием этого проклятого вируса.
Даркандье нахмурился. Казалось, он обдумывает ситуацию на пределе своих возможностей, как компьютер, которому не хватает оперативной памяти. Данцик ничего не говорил. Он сидел неподвижно и хранил молчание.
В конце концов Даркандье заговорил:
— Опишите симптомы.
Тороп рассмеялся:
— Симптомы? Конечно. Я встретился с приятелем, умершим десять лет назад, и всласть поболтал с ним на проезжей части улицы. Наблюдал, как сон, увиденный предыдущей ночью, становится реальностью. Другие люди, судя по всему, погибли из-за различных форм параноидального психоза. Ну, а меня, так сказать, спасло то обстоятельство, что паранойя — моя вторая сущность.
Даркандье надул губы, вероятно соглашаясь с последним мнением. При этом он издал какой-то неопределенный звук, что-то вроде «ммм, ммм».
— Что, МММ… МММ?..
— Я действительно считаю, что с Мари, а следовательно, и с вами произошло нечто совершенно удивительное, но не думаю, что вы правильно установили причину этого явления.
— Как это?
— Вирус. По моему мнению, в данном случае речь не идет об упомянутом вами «грузе», иначе это было бы чудесным совпадением. И без сомнения, катастрофическим по своим последствиям.
— Объясните, черт возьми.
— Скажем так: существует высокая доля вероятности того, что Мари сумела развить некоторые из своих способностей выше пределов, которые нам представлялись возможными.
— Вы можете выражаться понятно, хотя бы на этот раз?
Даркандье смерил Торопа сердитым взглядом. В глазах психиатра сверкали черные молнии.
— Тот вирус, о котором вы нам сказали. Мари научилась пользоваться им.
— Что вы плетете?
Данцик фыркнул:
— Я же говорил тебе, Артур. Сначала нужно все ему объяснить, иначе он не сумеет ни понять, ни оценить положение дел с учетом дальнейшей перспективы.
Тороп усмехнулся:
— Что бы вы мне ни объясняли, остается один очевидный факт. Мари таскает в себе не только вирус, но и кое-что еще. Нечто, что производит этот вирус.
— И что же это, если не ее собственный мозг, господин Тороп? Я сейчас объясню вам, почему это так. Или, скорее, каким образом это происходит.
Даркандье запустил руку в волосы, которые слиплись за долгие месяцы на открытом воздухе, пропитанном солью и брызгами морской воды. Его взгляд был обращен куда-то внутрь себя.