Хотел бы он отправиться в парк, как все остальные делают в субботу.
— Стив не стал бы убивать Лизу, — сказал Крейн. — Он любил ее.
— Так любил, что навещал только глубокой ночью? — спросил Мендес. — Ни с кем не делился и никому не рассказывал?
— Он женатый человек.
— Об этом надо было думать до того, как он расстегнул штаны, — заметил Мендес.
Крейн встал и стал прохаживаться туда-сюда, положив руки на пояс.
— Мне не очень комфортно говорить об этом.
— Вы сказали, Стив сложный человек. Почему? — спросил Мендес. — Он же ваш друг. Расскажите о нем.
— Я имел в виду, что он одержим. Своей работой в центре. У Стива было трудное детство — мать-одиночка, денег не хватало, трудные времена. Ему пришлось через многое пройти, чтобы получить то, что у него есть, в том числе и жениться на Саре. Она из хорошей семьи, образованна, красива.
— Она для него просто трофей?
— Нет! Я не знаю. — Он покачал головой и закрыл глаза. — Я должен держать язык за зубами. Почему бы вам не поговорить со Стивом? Я уверен, он расскажет вам все, что вы хотите знать. Ему нечего скрывать.
— Кроме связи на стороне, — сказал Мендес. — Когда вы ушли из бара?
— В половине второго.
— Куда вы отправились?
— Домой. Стив собирался остановиться в «Холидей-инн».
— Ладно, — сказал Мендес, вставая со стула.
Крейн с легким подозрением посмотрел на него.
— Я свободен?
Мендес развел руками.
— Конечно.
Питер Крейн с облегчением вздохнул и направился к двери. Остановился, взявшись за ручку.
— Как Карли Викерс? — спросил он. — Есть новости?
— Ей уже лучше, — солгал Мендес. — Она крепкий орешек. Врачи уверены, что скоро она придет в себя.
— В самом деле?
— Думаю, вопросов больше нет?
— Больше нет.
Дверь открылась с другой стороны, и в комнату вошел Хикс с хмурым выражением лица.
— Надо идти. Резня в «Оуквудс». Есть жертвы.
Когда Мендес и Хикс подъехали, «скорая» была уже на месте, и врачи загружали каталку в карету.
— Кто жертва? — осведомился Мендес, огибая машину прежде, чем врачи успели закрыть двери сзади.
— Ребенок. Истекает кровью! Нам надо ехать! — Потом техник крикнул водителю: — Поехали! Поехали!
Захлопнулись двери, машина развернулась, взвыли сирены, и зеваки разбежались, словно стадо овец.
— Какого черта происходит? — возопил Мендес, показывая свой значок.
— Поступил звонок о резне с участием нескольких жертв. Оба дети. Обоих везут в «Мерси дженерал».
— Кто-нибудь знает, что произошло? — спросил Хикс.
— Несколько человек заявили, что слышали, как кричала девочка. Они прибежали сюда, — сказал он, указывая на чащу, на то самое место, где обнаружили Лизу Уорвик. — Они увидели, как преступник нападает на маленькую девочку. Все кругом было залито кровью.
— Матерь Божья, — проговорил Мендес. — А кто преступник?
— Ты не поверишь, — сказал полицейский, ведя его к джипу.
На заднем сиденье в наручниках, соединенных железной стяжкой, сидел Дэннис Фарман, перепачканный кровью, и стеклянными глазами смотрел перед собой.
Они поехали прямиком в больницу. Хикс позвонил Диксону. Мендес смотрел, как проворно бригада медиков суетится вокруг мальчика. Главным был тот же врач, который спасал Карли Викерс; он выкрикивал приказы, которые персонал выполнял молниеносно. Повсюду была кровь. Слишком много крови для такого маленького пациента, слишком много, чтобы остаться в живых, подумал Мендес.
Господи. Он, конечно, знал, что Дэннис Фарман неспокойный ребенок, но, черт возьми, разве кто-нибудь мог предвидеть такое? Дети дерутся на площадке, но они не тыкают друг в друга ножами и не превращаются в чудовищ.
Что могло сподвигнуть ребенка на насилие?
В истории семьи Фарманов должно быть нечто большее, чем прикладывающаяся к бутылке мать и отец с замашками тирана. Дэннис не мог зайти так далеко только потому, что его наказали за прогул.
Внезапно врач крикнул: «Поехали!», и полдюжины людей в белых халатах приступили к активным действиям, рванув каталку из смотровой и покатив ее по коридору. Мендесу даже пришлось отскочить в сторону.
Доктор стянул свой окровавленный халат и перчатки и с отвращением бросил их на пол.
— Каковы его шансы? — спросил Мендес, показывая свой значок.
— Потерял много крови, и кровотечение до сих пор не остановилось. Думаю, лезвие повредило селезенку.
— Он выкарабкается?
— Сейчас его везут в хирургию. Без селезенки жить можно. Но без крови нет. Все будет известно через час. Вы знаете, кто это с ним сделал?
— Другой ребенок, — ответил Мендес. — А где вторая жертва?
— В третьем кабинете. Другой ребенок? Куда катится этот мир?
— В тартарары. Известно что-нибудь о Карли Викерс?
— Она в интенсивной терапии. Стабильна.
— В сознании?
— В коме. Хотя должна быть мертва.
Большие стеклянные двери со свистом раскрылись, и в больницу ворвались Рене Роч с мужем. Миссис Роч истерично рыдала.
— Это, наверное, родители, — сказал врач. — Пойду поговорю с ними.
Мендес вышел и зашагал по коридору.
— Фрэнк сегодня не пришел, — сообщил Хикс, присоединяясь к нему. — Диксон послал всех на его розыск. Как паренек?
— Через час будет известно. Везут в хирургию. Другая пострадавшая здесь.
Вэнди Морган сидела на столе; у нее был такой вид, словно она только что сбежала из фильма ужасов, — окровавлены лицо, одежда, руки. Мендес, в который раз задень, продемонстрировал свой значок медсестре, стоявшей рядом с девочкой и державшей ее за руку.
— Вэнди, — произнес он с искренней тревогой. — Как ты, маленькая? Что-нибудь болит?
Крупные слезы появились из ее васильковых глаз.
— Дэннис убил Коди!
— Нет, деточка. Коди сильно ранен, но он не умер.
— У Дэнниса был нож! — воскликнула она. — Он попытался пырнуть им и меня, но, по-моему, уронил его, потому что начал постоянно бить меня кулаком по груди, и я не могла дышать. А потом увидела звездочки перед глазами и подумала, что я умру, а потом кто-то схватил Дэнниса и оттащил в сторону. Я хочу, чтобы приехала мама!
— Она уже едет, милая, — сказала медсестра.