Человек подпрыгнул и упал. Я выстрелил в него еще дважды и услышал стон.
— Нина, держи его на мушке, — сказал я. — Фил, идем со мной.
Она обернулась и жестом показала: «О'кей».
Я кивнул Филу, и мы побежали вдоль хребта, обогнув Коннелли с обеих сторон. С того места, где находился стрелявший в нас, донеслось эхо еще нескольких выстрелов.
— Вот дерьмо, — сказал Фил. — Я думал, вы подстрелили того парня.
— Значит, их трое, — ответил я. — О господи.
Мы остановились, глядя вперед, туда, где лес казался еще темнее и гуще. Меня била дрожь, но не от холода и тем более не от страха. Повинуясь некоему странному импульсу, я быстро повернул голову влево, и мне показалось, будто я вижу, как кто-то бежит среди деревьев примерно в двадцати ярдах впереди, но этого просто не могло быть, поскольку на бегущих не было ничего, кроме пижам, а находиться в таком виде в подобном месте, в холоде и в темноте выглядело полнейшим безумием. Видимо, я вымотался настолько, что мне уже начали мерещиться видения, не имеющие никакого смысла. Следовало быть осторожнее. Опустив голову, я несколько раз глубоко вздохнул.
Когда я снова поднял взгляд, впереди раздался одиночный выстрел и что-то просвистело в воздухе прямо между нашими головами, ударившись о камни за спиной. Мы с Филом выстрелили в ответ.
Потом я услышал, как внизу начала стрелять Нина.
— Господи, — испуганно сказал я. — Фил, оставайся здесь. Убей этого типа, если сможешь. Я возвращаюсь.
— Есть, — ответил Фил. Он снова лег на живот и быстро пополз. Видимо, в свое время он посмотрел немало фильмов о войне. Что ж, хоть это неплохо.
Выпрямившись чуть больше, чем следовало, я побежал туда, где должна была находиться Нина. Ее нигде не было видно, но я слышал стрельбу среди деревьев слева. Пробегая мимо тела первого стрелка, я увидел его лицо — холодное, худое, жесткое. Мне он не был знаком.
Впереди снова послышались выстрелы, заглушаемые вновь усилившимся воем ветра. Я побежал в ту сторону, не в силах понять, стреляют двое или один.
Спрыгнув с каменного уступа, я едва не вывихнул лодыжку, но последним усилием удержался на ногах. Толстый слой снега мешал двигаться, и мне казалось, будто я пробираюсь через застывшую патоку.
Наконец я выбрался на каменистую поверхность. Выстрелы прекратились, но я никого не видел.
— Нина?
Ответа не последовало. Развернувшись кругом, я бросился в ту сторону, куда, как мне казалось, она могла уйти.
Я пробежал футов десять, когда неожиданно у меня перехватило дыхание и я оказался на спине, ощущая набившийся в уши снег и упирающийся в позвоночник камень.
Из-за дерева кто-то вышел. Затем чья-то нога наступила мне на грудь. Я судорожно попытался вздохнуть, чувствуя, как резкая боль пронзает спину, и невольно взвыл. Нога надавила сильнее, и в трех футах надо мной появилось лицо.
Короткие волосы, круглые очки.
Это был тот самый парень из ресторана во Фресно. Прижав холодный ствол винтовки к моему лбу, он с силой оперся на нее.
— Привет, ублюдок, — сказал он.
Нина находилась в пятидесяти ярдах от этого места. Она слышала, как кто-то бежал среди деревьев — тот, для кого явно не были препятствием камни, снег и непредсказуемая неровная почва. Вероятно, это Пол, подумала она. Кто бы ни был вместе с ним — люди, о которых они ничего не знали и которых никогда не встречали, но которые тем не менее хотели их убить. Единственным, кто, по ее мнению, мог столь уверенно двигаться в подобных условиях, был Человек прямоходящий.
Она побежала вниз по склону, в ту сторону, откуда донесся звук, стреляя без разбора, и ей показалось, будто внизу промелькнула чья-то фигура. Однако через несколько минут она остановилась, выбившись из сил, и больше ничего не видела и не слышала.
А затем позади нее раздался выстрел.
— Уорд, — прошептала она, снова карабкаясь вверх по склону. Она несколько раз поскользнулась, оцарапав лицо о камни, но не останавливалась.
Парень сильнее надавил стволом мне в лоб.
— Значит, ты его брат, — сказал он. — Тебе повезло тогда, в ресторане. Но сегодня вечер не столь удачный. Похоже, тебе не хватает того, что есть у него. Просто еще один любитель.
Я закашлялся. На большее я просто не был способен.
— Сегодня он тоже умрет, — добавил парень, вдавливая ствол еще сильнее. — Спасибо твоему другу.
— Кому?
— Этому, Зандту. Как, по-твоему, мы узнали, куда идти? Он с нами договорился.
— Он не убивал Дравецкого?
— Босс в порядке. Естественно, твой дружок полагает, что выйдет сухим из воды. Но он здорово ошибается.
Он сильнее наступил мне на грудь, и глаза его блеснули за стеклами очков. Ему явно доставляло удовольствие видеть, что я не могу дышать.
— Так что — прощай, болван. Пора двигаться дальше.
Я увидел, как его палец медленно нажимает на спуск винтовки, и почувствовал, будто земля подо мной превращается в каменную плиту.
Я закрыл глаза, не желая, чтобы лицо этого человека оказалось последним, что я увижу в своей жизни.
Неожиданно где-то совсем близко раздался выстрел, потом еще два, один за другим.
Открыв глаза, я увидел, как парень падает на спину. Я повернул голову, и в моем поле зрения появилась Нина.
Она опустилась на колени рядом со мной.
— Ты цел?
По ее щеке текла кровь.
Я с трудом приподнялся на локтях. Я был цел — по крайней мере, мог двигаться и ощущать боль, что, видимо, означало, что спина у меня не сломана и я могу ходить.
— Что с твоим лицом?
— Не важно. Что он говорил? Он говорил что-нибудь про Джона? Мне показалось, что я слышала его фамилию.
— Нет. Они охотятся за Полом.
Она схватила меня за руку и помогла подняться. Я пошатнулся, едва в силах стоять прямо. Наконец обретя равновесие, несколько раз глубоко вздохнул, упираясь руками в колени.
Когда я выпрямился, Нина стояла над парнем. Где-то впереди раздались три выстрела. Нина не двинулась с места.
— Нина…
— Подожди минуту, — ответила она.
Парень на земле пытался сесть. Из бедра и из затылка у него текла кровь. Движения его были медленными, но он явно хорошо держался. Нина пнула его в бок.
— Это тебе за Монро, — негромко, но жестко сказала она. — Он, конечно, сволочь, но это касается только меня.
— Он дерьмо, — ответил парень.
Голос его едва был отличим от хрипа.
— А кто из нас не дерьмо? — На щеках Нины проступили желваки. — И если ты уже заранее его предупредил, зачем, черт побери, ты убил полицейского?