— Пару раз.
— Зачем? Что тут можно увидеть спустя столько лет?
— Не знаю. Но эти места стали для меня почти… священными. Я уверена, что девушки захоронены где-то рядом.
Меня вдруг охватила тревога. Казалось, что за нами кто-то наблюдает. Какая глупость. Мы были здесь одни.
Сумерки сгущались, ямы и впадины заволакивал туман, но я продолжал взволнованно оглядывать заросли вереска и камни.
— Сколько ещё идти?
— Не очень далеко, — ответила Софи. И вдруг замерла. — Что это?
Торфяник рядом был изрыт ямками. Они стали видны в траве, когда мы оказались прямо над ними. Я насчитал полдюжины, каждая примерно восемнадцать дюймов глубины и длиннее раза в два. Вокруг них были разбросаны комья торфа. Будто ямки копали наугад, без какого-то плана.
Я посмотрел на Софи.
— Это не вы…
— Да что вы, конечно, нет. В последний раз, когда я тут находилась, ничего этого не было. А их не могло сделать какое-нибудь животное?
Я присел на корточки у ближайшей ямки. Она была немного меньше, чем остальные, словно её начали рыть и прекратили. Края ровные, почти вертикальные, на дне свернулся аккуратно разрезанный пополам дождевой червь. Я вдруг услышал голос Уэйнрайта: «Удивительные существа, эти Allolobophora. Не верьте всему, что говорят».
— Тут копали лопатой, — сказал я, выпрямляясь. — А где была захоронена Тина Уильямс?
— Вон там. — Софи показала на заросший вереском участок. Ямки были выкопаны вокруг него.
— Уверены?
— Да. Когда я пришла сюда в первый раз, то сверялась по карте, где были указаны координаты. Но теперь она мне не нужна. — Она приблизилась ко мне. — Это работа Монка, верно?
Я молчал. Мы оба знали, что подобное мог сделать только один человек. Эти ямки походили на те, что копал Уэйнрайт, когда нашёл дохлого барсука.
— Не понимаю, зачем это Монку? — спросила Софи, с тревогой оглядываясь.
— Он ищет захоронения. Вы сами говорили, что, вероятно, Монк говорил правду, что не может вспомнить, где это находится.
Софи покачала головой:
— Я имела в виду иное. Зачем ему это вдруг понадобилось? Искать, где он их закопал.
Я тоже не понимал. Слышал об убийцах, которые стремились перезахоронить свои жертвы, иногда несколько раз. Но обычно это делалось с целью сокрытия улик. Но Монк признался в убийствах и все эти годы не проявлял интереса к тому, где захоронены сестры Беннетт. Зачем же теперь после побега копаться тут, рисковать, что его поймают?
Я вдруг осознал, что внимательно рассматриваю извивающегося на дне ямки червя. Кое-что в нем мне не нравилось. Дело в том, что черви, даже разрубленные, долго на поверхности не остаются. Они либо зарываются в землю, либо их съедают. А этот по-прежнему тут. И яма меньше, чем остальные, словно тот, кто её копал, внезапно прервал работу и…
— Нам нужно уходить.
Софи не двинулась с места, пристально глядя на торфяник.
— Дэвид…
Примерно в ста ярдах от нас стоял человек и смотрел в нашу сторону. Казалось, он возник ниоткуда. Там не было поблизости ни кустов, ни камней, где можно спрятаться. В меркнущем свете разглядеть его было нельзя. Смутный силуэт, проглядывающий в тумане. Но массивная фигура, широкие плечи кого-то напоминали. Особенно возвышающаяся над могучими плечами огромная круглая голова.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, затем человек двинулся к нам.
Я схватил Софи за руку:
— Пошли!
— Боже, это Монк. Да?
— Скорее!
Вереск цеплялся за наши ноги, как колючая проволока, по темнеющему торфянику, подобно обширной паутине, распространялись белые завитки тумана. В другое время я бы даже залюбовался видом, но теперь от каждого шага зависела наша жизнь. Если один из нас упадёт и подвернёт ногу…
«Не думай об этом», — приказал я себе, продолжая крепко держать Софи за руку, побуждая её идти не останавливаясь. Машину было едва видно на дороге. Проглядывающее в сумерках маленькие цветное пятно. Меня охватывал ужас при мысли, насколько далеко она находится. Возникло искушение сойти с тропы и двигаться напрямик через торфяник, но, стремясь сократить путь, можно попасть в трясину, откуда не выбраться. Рисковать нельзя.
Когда мы оба уже запыхались, я в очередной раз оглянулся. Тёмная фигура приближалась, и расстояние между нами быстро сокращалось. Я нащупал в кармане мобильник, но звонить в полицию не стал. Даже если есть сигнал, то помощь вовремя не поспеет. Снова оглянувшись, я увидел, что наш преследователь свернул с тропы и двинулся к дороге. То есть он собрался встретить нас у машины.
— Дэвид… — прошептала Софи, задыхаясь.
— Мы должны идти.
Преследователь шёл к дороге ровным неспешным шагом. Наблюдая за ним, я понимал, что мы обречены. Перед выходом на дорогу подъём стал круче. Софи совсем выбилась из сил, я помог ей вскарабкаться по склону, а затем, хватаясь за ветви вереска, поднялся сам.
Оказавшись наконец на дороге, мы неуклюже побежали к автомобилю.
— Подождите… я отдышусь… — попросила Софи. Лицо бледное, в капельках пота. Ей нельзя было так напрягаться после травмы, но чего сейчас говорить об этом.
— Пойдёмте! — настаивал я.
— Не могу… не могу… — бормотала она, отталкивая меня.
— Можете!
Мои ноги были как ватные, когда мы наконец оказались у машины. Преследователь находился в тридцати ярдах от нас, но неожиданно стал замедлять шаг. А вскоре остановился, повернув к нам свою огромную голову. Нащупывая в кармане брелок с ключами и открывая дверцу, я чувствовал на себе его тяжёлый взгляд. Софи повалилась на сиденье, а я сел за руль. Преследователь по-прежнему смотрел в нашу сторону. Теперь он стоял в тумане почти по колено.
«Мы были у него в руках, — спрашивал я себя, — почему он нас отпустил?»
Но рассуждать времени не было. Захлопнув дверцу, я включил двигатель и нажал на газ. Автомобиль зарычал и отъехал.
Через секунду, когда я взглянул в зеркальце заднего вида, дорога и торфяник позади нас были пустые.
Машину я гнал, наверное, мили три и, убедившись, что нас не преследуют, снизил скорость до нормальной. Софи сидела, закрыв глаза.
— Остановитесь, меня тошнит, — неожиданно произнесла она.
Я затормозил и остался в машине, внимательно осматривая торфяник. Догнать нас он не мог, но всё равно напряжение не спадало. В сгущающихся сумерках местность казалась пустынной. Но он бродил где-то рядом.
Я достал мобильник, набрал номер Терри. Откликнулся он после десятого гудка.
— Молодец, что позвонил. — Его голос звучал невнятно. То ли от усталости, то ли потому, что Терри пьяный. Неужели он пьёт, когда не пойман бежавший из тюрьмы опасный преступник? Невероятно.