— Ты в этом уверен? — спросил Ковач. Брови Терви полезли вверх.
— Уверен? Я однажды сам видел, как он выбил зубы проститутке за то, что она ему солгала.
— Ты уверен, что это значок Торна?
— Да, уверен.
Ковач вышел. Слова Рассела Терви звучали у него в голове.
Аманда держала у себя значок Билла Торна. Зачем? Пройдя в мужской туалет, Ковач ополоснул лицо холодной водой и застыл, вцепившись руками в раковину.
Его мысли вернулись к субботнему вечеру. Они занимались любовью у него на диване. А когда Аманда собиралась уходить, она посмотрела на столик в холле и увидела статьи, которые он принес из библиотеки.
“Что это?” — спросила она. И он ответил: “Материалы по убийству Торна — когда был ранен Майк Фэллон. Энди в этом копался, а теперь я ворочаю камни и смотрю, что оттуда выползет”.
Ковач спустился на первый этаж, переполненный копами и репортерами, пытающимися узнать новости об охоте за Рубелом. Казалось, никто его не замечал. Он пошел по коридору в сторону комнаты 126.
Вероятно, Аманда сейчас в своем кабинете: БВД наверняка уже занимается раскапыванием грязи, накопившейся по поводу Рубела и Огдена. Очевидно, Сейвард вызвали на ковер к капитану, который осведомился, почему прекратили расследование поведения Огдена в связи с убийством Кертиса. Почему тогда ни разу не упоминалось о Рубеле?
Если он войдет в кабинет, то может поймать ее в перерыве между двумя телефонными разговорами. И что дальше? Наброситься на нее с обвинениями, как обманутый муж? Представив себе такую сцену. Ковач отказался от этой мысли.
— Эй, Ковач! — негромко окликнул его один из репортеров, стараясь, чтобы не услышали конкуренты. — Говорят, вы были на месте происшествия в субботу вечером. Что там случилось?
Ковач махнул рукой и отвернулся:
— Без комментариев.
Нырнув в приемную и пробившись через толпу у столика дежурного, он направился в свой офис. Лиска куда-то ушла, зато на автоответчике было сообщение от Донны из телефонной компании. Она проверила звонки по номеру Энди Фэллона за последние три месяца, и Ковач решил заняться ими, чтобы отвлечься от мыслей об Аманде. Он включил компьютер и вывел на экран указатель телефонов.
Значительная часть номеров не была зарегистрирована — сейчас все жаждали анонимности. Номера, фигурирующие в указателе, не представляли особого интереса — Майк, Фил, рестораны, поставляющие еду на дом. Несколько звонков было сделано в некое место под названием Хейзлвуд-Хоум. Ковач справился в “Желтых страницах”, — там оно характеризовалось как “учреждение по уходу”. Уходу за кем? Возможно, Энди подыскивал отцу дом отдыха или лечебницу для престарелых? Хотя Майк Фэллон не производил впечатления человека, нуждавшегося в чем-то подобном.
Проверив по указателю весь перечень, Ковач начал г набирать неотмеченные номера, в большинстве случаев нарываясь на автоответчик. Один из этих номеров оказался принадлежащим Аманде Сейвард. В последние дни жизни Фэллон звонил ей домой несколько раз. Странно.
Энди Фэллон занимался убийством Торна. Аманда Сейвард хранила у себя значок Билла Торна.
Проклятие! Как же ему нужны записки Фэллона!
Должны же они где-то находиться — как и его ноутбук…
А может быть, пройти по коридору и напрямик спросить Аманду о значке?..
Ковач колебался, а это ощущение не было ему свойственно. Он привык брать быка за рога и говорить то, что думает. Но что-то его удерживало. Может быть, страх услышать то, о чем ему не хотелось знать? Аманда хранила значок Билла Торна. Она виделась с Энди Фэллоном у него дома вечером незадолго до его гибели. В последние дни Энди часто звонил ей… Внезапная мысль обожгла его, как удар хлыстом. Аманда Сейвард дважды спала с ним. Он копался в обстоятельствах смерти Энди Фэллона, а Энди — в убийстве Билла Торна. Аманда держала у себя значок Торна… Ковач быстро набрал номер Хейзлвуд-Хоум.
Это оказалась психиатрическая лечебница. Схватив пальто и шляпу. Ковач выбежал в коридор.
* * *
Ветер взметал в воздух снежную пыль, и Хейзлвуд-Хоум казался окутанным туманом. Это было старинное здание в викторианском стиле; длинные горизонтальные линии создавали впечатление, будто оно припадает к земле. На лужайке высились массивные старые деревья, позади тянулись болотистые пустоши, ~ подобные виды преобладали к западу от Миннеаполиса.
Припарковав машину на стоянке у входа, Ковач направился к двери мимо ярких плакатов, поздравляющих с Рождеством. В холле было темно. Низкий потолок нависал над головой.
За столиком сидела розовощекая девушка с натуральными светлыми волосами, завитыми, как шерсть у пуделя. На бирке значилась фамилия “Эмбер”. Глаза девушки расширились, когда Ковач показал ей значок.
— Он где-то поблизости? — шепотом спросила она.
— Прошу прощения?
— Тот убийца. Вы ищете его здесь?
— О нет, не имею к этому никакого отношения. Мне нужно задать вам пару вопросов, мисс Эмбер. — Ковач показал ей снимок Энди Фэллона, который он взял в доме Майка. — Вы когда-нибудь видели здесь этого человека?
Девушка казалась разочарованной, что на фотографии изображен не Дерек Рубел.
— Да, видела, — равнодушно ответила она. — Он приходил сюда пару раз.
— Недавно?
— Недели три назад.
— Что он здесь делал? С кем разговаривал? — Ковач знал, что в таких местах, как Хейзлвуд, принято соблюдать осторожность. Но Эмбер казалась слишком невинной, чтобы полностью понимать значение этого слова.
— Он приходил навестить миссис Торн, — ответила она.
— Вы должны понять, сержант, что Эвелин живет в своем собственном мире, — предупредила его врач-психиатр — высокая женщина с длинной гривой светлых волос, — когда они шли по коридору к комнате Эвелин. — Она осознает ваше присутствие, но будет говорить о своем.
— Я только хочу задать ей пару вопросов о полицейском, который навещал ее раза два, — отозвался Ковач. — Сержант Фэллон. Он говорил с вами?
Врач нахмурилась:
— Я разговаривала с мистером Фэллоном. Но я не знала, что он здесь по полицейским делам. Мистер Фэллон сказал мне, что он племянник Эвелин. Он спросил у меня, говорила ли она когда-нибудь об убийстве своего мужа.
— Она говорила об этом?
— Никогда. Вскоре после его гибели у нее началось нервное расстройство.
— И с тех пор она в таком состоянии?
— Да. Иногда ей бывает лучше, но Эвелин постоянно пребывает в своем мире. Там она чувствует себя в безопасности.
Доктор посмотрела в стеклянную панель посредине двери Эвелин Тори и дважды постучала, прежде чем войти.
— К вам посетитель, Эвелин. Это мистер Ковач.
Чувствуя ком в горле. Ковач вошел в комнату. Эвелин Торн сидела в кресле в голубом спортивном костюме, и смотрела в окно. Она была очень худа — такая худоба обычно является следствием нервного заболевания. Зачесанные назад седеющие волосы придерживал бархатный обруч. Когда Ковач подошел ближе, Эвелин повернулась к нему. Взгляд ее оставался отсутствующим, но рот расплылся в любезной улыбке.