– Помните, кому вы об этом говорите, мистер Бишон.
– Все в порядке. Все, что я скажу, может быть использовано и будет использовано против меня. Что ж, в данный момент мне плевать на осторожность. Я очень скучаю без моей девочки.
Донни отпил еще виски, провел пальцем по полоскам на кружке. На его лице застыло какое-то удивленное выражение, словно он никак не ожидал столкнуться с трудностями в своей жизни. Анни подозревала, что ему в жизни все слишком легко давалось. Донни был красивым и обаятельным, он ожидал от окружающих любви и обожания. Во многом он был таким же ребенком, как и его дочь.
– Прошу вас, помощник шерифа, сядьте. Иначе я не могу сосредоточиться. И пожалуйста, называйте меня Донни. Мне и так неприятно думать, что привлекательные женщины чувствуют себя обязанными обращаться ко мне «сэр».
Анни села во вращающееся кресло цвета бургундского с другой стороны стола. Донни хочет быть с ней на дружеской ноге, делает вид, что она здесь ради него самого, а не по долгу службы. Точно так же вел себя и Ренар. Но с Донни Анни не ощущала такой тревоги, хотя это могло быть с ее стороны очень большой ошибкой. Анни напомнила себе, что у Бишона было не меньше причин убить Памелу, чем у Ренара.
Если Анни собирается играть в детектива, то именно она должна разрушить этот декоративный фасад. Пусть он расслабится, разговорится, разоткровенничается. Анни будет действовать иначе, чем Стоукс и Фуркейд.
– Ладно, Донни, – сдалась она. – Так что вас беспокоит?
– Разве у меня нет повода для беспокойства? Я не вижу свою дочку. Меня преследовал псих-полицейский, которого я сам выкупил из тюрьмы. Теперь еще Стоукс явился сюда и поинтересовался, не я ли проломил голову Линдсей Фолкнер. А тут еще бизнес… – Он тяжело вздохнул. – И Памела… – У него на глаза навернулись слезы, и Донни отвернулся. – Я этого не хотел, – прошептал он.
– Все так причудливо переплелось, – заметила Анни. – Я навестила Линдсей сегодня утром. Она не в слишком хорошей форме.
Анни промолчала. И в краткий миг тишины она увидела, как выражение уверенности сползает с лица Бишона.
– Я полагаю, вы слышали, что кто-то стрелял в Ренара вчера вечером?
– Об этом говорят в городе, – сказал Донни. – Я думаю, что, если бы его пристрелили, местные жители поручили бы стрелку возглавлять очередной парад. Всем надоело ждать правосудия. Но если вы хотите знать, не я ли нажал на курок, увы, нет. На этот раз у меня есть полдюжины свидетелей. Я был здесь и работал над платформой для парада.
– И рабочие сегодня отдыхают?
– Работа закончена. Я праздную, – он поднял бутылку. – Не хотите присоединиться?
– Нет, спасибо.
Ее отказ не понравился Бишону.
– Не люблю, когда меня отвергают.
– А как насчет соревнования? Линдсей говорила мне, что вы ревновали к детективу Стоуксу, когда тот встречался с Памелой по делу.
Улыбка немедленно погасла. Донни налил себе еще немного виски, взял кружку и привольно откинулся в кресле, вытянув ноги.
– Этот парень просто бездельник, вот и все. Предполагалось, что он должен вести расследование. А на самом деле ему только и хотелось, что залезть к ней в трусики.
– И вы полагаете, что в этом детектив добился успеха?
– Памела не спала с кем попало.
– А если и так, то какое отношение это могло иметь к вам?
– Она все еще оставалась моей женой, – Донни едва сдерживался.
– На бумаге.
– Я все еще любил ее. Мы могли бы все преодолеть.
Его уверенность удивила и встревожила Анни.
– Донни, но ведь Памела подала документы на развод.
– Но она по-прежнему носила мою фамилию и не сняла мое кольцо. – На глазах у него снова появились слезы, а рука задрожала. – А она бывала на людях с…
Он не был настолько пьян, чтобы не закончить предложение. Бишон покачал головой, отгоняя соблазн, и отвернулся.
– Вы хотели сказать – бывала на людях с детективом Стоуксом? – нажала Анни.
– За ленчем они обсуждают дело. За ужином другой аспект того же дела. Я же видел, как Стоукс на нее смотрит. Я понимал, чего парень хочет. Ему было наплевать на дело. Он ничего не предпринимал, чтобы как-то остановить негодяев.
– Откуда вам об этом известно?
Донни моргнул:
– Потому что я знаю. Я там был.
– Где? – настаивала Анни. Она встала и подошла к Донни, не давая ему времени занять оборону. – Откуда вам знать, что делал и чего не делал детектив Стоукс?
«Если вы сами в этом не участвовали…» – закончила про себя Анни.
Донни помолчал, не глядя на нее.
– Спросите его самого, – наконец произнес он. – Спросите его, чем он занимался. Поинтересуйтесь, чего хотел Стоукс. Я не поверю, что он не хотел того же и от вас. – Его глаза пробежали по лицу Анни. – Может быть, он и сейчас хочет. Возможно, вы в его вкусе.
Донни отпил виски и откатился от стола вместе с креслом.
– Вы говорили со Стоуксом о его интересе к Памеле? – спросила Анни.
– Он сказал, что если я недоволен его работой, то мне следует обратиться к шерифу, но только я буду выглядеть последним идиотом, потому что сама Памела ни на что не жаловалась.
– И что вы почувствовали по отношению к Памеле?
Донни Бишон не ответил. Он взял с полки книжного шкафа маленькую фотографию в рамке и посмотрел на нее так, словно давно не видел. На снимке были они с Памелой и пятилетней Джози.
– Она была такой красивой, – прошептал Донни. Отставив фотографию в сторону, он снова повернулся к Анни. – Как и вы, детектив. Красивые карие глаза, – он, поколебавшись, протянул руку и убрал с ее лица пряди волос. – Красивая улыбка. – Бишон коснулся уголка ее губ. – Будьте осторожнее, а не то мне захочется жениться на вас.
Анни стояла не шевелясь, гадая, что говорит сам Донни, а что подсказывает ему выпивка. Когда зазвенел звонок у двери, мужчина сразу же пришел в себя.
– Принесли пиццу, – объявил он, выходя из комнаты.
Анни задумалась, насколько Бишон контролирует себя. Его логика оказалась в опасной близости от классического способа размышлений маньяка, каковым все считали Ренара. Странно, что мужчина, не пропускающий ни одной юбки в городе, был так оскорблен тем, что жена, с которой он должен был вот-вот развестись, встречается за ленчем с другим мужчиной. «Ничего такого не было», – сказала Линдсей. Она вообще неохотно заговорила на эту тему, ей это показалось совсем незначительным.
И все-таки Линдсей Фолкнер вспомнила о Стоуксе в тот самый день, когда поссорилась с Донни… И в ту же самую ночь кто-то постарался заставить ее умолкнуть навеки.
Куски головоломки никак не складывались в мозгу Анни. Донни в отчаянии, потерявший жену и бизнес. Донни, не способный смириться с тем, что его отвергли. Донни, разъяренный, доведенный до последней черты собственными проблемами и видом жены в обществе другого мужчины. Подталкиваемый обстоятельствами к этой темной черте, смог ли перешагнуть ее Донни в момент ослепления яростью?