— Да, он так сказал. А, да, комбикорм!

— Комбикорм?

— Да-да, он сказал, что продает комбикорм. Хотя, по правде говоря, он был не похож на человека, связанного с сельским хозяйством.

Джон вернулся в кабинет и обзвонил все пять знакомых семей в округе, имевших фермерские хозяйства. По трем телефонам ему сказали, что никакие продавцы комбикорма с такими приметами к ним не заходили, и обещали перезвонить, если американец все же заглянет. На двух других номерах включился автоответчик, и Джон оставил сообщение.

Он попытался сосредоточиться на книге, воспользоваться неожиданно свободным от основной работы временем, но понял, что не может. Голова была занята мыслями о загадочном американце с распятием на шее.

Наоми позвала его обедать. После еды Джон надел непромокаемую куртку, резиновые сапоги, натянул на голову капюшон и отправился пройтись. Он старался не слишком удаляться от дома, чтобы не упускать из виду подъездную дорожку.

Одна и та же мысль не давала ему покоя.

А что, если бы они оказались дома, когда приезжал американец?

Позже, ближе к вечеру, пришел ответ от Калле Альмторпа. Автоматическое сообщение гласило, что в данный момент Калле отсутствует и пробудет в деловой поездке еще десять дней. Еще через некоторое время перезвонили те два фермера, которых Джон не сумел застать днем. Ни к кому из них сегодня никто не заходил.

92

В половине шестого мать Наоми собралась обратно к себе, в Бат. На улице уже окончательно стемнело и по-прежнему шел дождь. Джон снова надел куртку и резиновые сапоги, взял зонт и проводил тещу до машины. Потом поцеловал ее на прощание и вместе с Наоми махал ей рукой до тех пор, пока задние фары не скрылись из вида.

Джон прекрасно ладил с матерью Наоми, но обычно, когда она уезжала, ощущал непонятное облегчение. Ему нравилось, когда они с Наоми оставались одни.

Обычно, но не сегодня.

Сегодня он был сильно обеспокоен и, наоборот, хотел, чтобы Анна погостила еще. С фонариком в руке он обошел дом, проверяя, в порядке ли световая сигнализация. Каждый раз, когда датчик срабатывал и все вокруг заливалось ярким светом, он чувствовал себя немного лучше.

Наоми прилегла на диван в гостиной. У нее побаливала голова, боль становилась сильнее с каждой минутой, и она хотела спокойно почитать газету. Люк и Фиби, сидя на соседнем диване, внимательно смотрели старый музыкальный клип по MTV. Группа называлась The Corrs.

— Гром гремит, только когда идет дождь, — пела вокалистка.

Фиби вдруг схватила пульт и выключила звук.

— Это неправда! Гром гремит не только когда идет дождь. Почему они так поют? Мама! Почему они так поют?

Наоми отложила газету, приятно удивленная тем, что Фиби обращается к ней с вопросом.

— Что поют, милая?

— Гром гремит, только когда идет дождь. Все знают, что гроза — это атмосферное явление, сопровождаемое молнией и громом. Необходимым условием для образования грозовых облаков является состояние неустойчивости атмосферы, формирующее восходящие потоки. В зависимости от величины и мощности таких потоков формируются грозовые облака различных типов. Так что они имеют в виду? Одноячейковые облака, многоячейковые линейные грозы или суперячейки? Ведь именно суперячейки вызывают экстремальные по силе погодные явления, так? Но где тут общая картина? В мире ежедневно происходит около сорока тысяч гроз, то есть примерно четверть миллиона молний в минуту. Так откуда им знать? Какого хрена они несут?

— Фиби! — Наоми не знала, что поразило ее больше: лекция, прочитанная Фиби, или то, что она выругалась. И то и другое было ужасно. — Никогда больше так не говори, это плохое слово.

Фиби передернула плечами, как обидчивый тинейджер.

— Будьте так добры, окажите мне услугу, — попросила Наоми. — Пусть один из вас сбегает наверх и принесет мне парацетамол — у меня страшно болит голова. Таблетки в шкафчике над раковиной, в том, что с зеркалом.

Люк повернулся к ней:

— А какая именно у тебя головная боль, мама?

— Ужасная, вот какая.

— Но чем она вызвана? — спросила Фиби. — Травмой или нервным перенапряжением?

— Или нарушениями работы мозга? — добавил Люк.

— Или у тебя мигрень? Это действительно важно знать, — сказала Фиби.

Наоми в растерянности посмотрела на своих детей.

— Это такая головная боль, от которой помогут две таблетки парацетамола, о’кей? — наконец нашлась она. Браво. Шейла Микаэлидис наверняка бы одобрила такой ответ.

Близнецы немного помолчали, потом Люк произнес:

— Тогда я не понимаю.

— Я тоже, — согласилась Фиби. — Не совсем.

— Что именно вам непонятно? — спросила Наоми.

Люк чуть нахмурился:

— То есть ты хочешь, чтобы Фиби или я поднялись наверх и принесли тебе две таблетки парацетамола, потому что у тебя болит голова, так? Мы правильно тебя поняли?

— Да, Люк. Вы поняли меня правильно.

Люк снова нахмурился, напряженно размышляя. Потом повернулся к Фиби и что-то шепнул ей на ухо. Фиби быстро взглянула на Наоми и прошептала что-то в ответ.

— Все-таки мы озадачены, мама.

Наоми постаралась не показать раздражения.

— В чем дело, милый? Что вас так озадачило, объясни? По-моему, все довольно просто. — Боль усилилась. Она закрыла глаза и прижала пальцы к вискам. — У мамы очень, очень сильно болит голова. И она скажет вам большое спасибо, если вы сбегаете наверх и принесете ей две таблетки парацетамола. Вот и все.

— Позволь объяснить, чего мы не понимаем, — сказал Люк. — У тебя болит голова. Головная боль никак не влияет на способность ходить. Поэтому ты вполне способна сходить за таблетками сама.

На губах Люка мелькнула издевательская усмешка и тут же пропала — Наоми даже показалось, что ей почудилось. Он встал, пожал плечами, сходил наверх в ванную и вернулся с двумя маленькими капсулами.

Через некоторое время Наоми проснулась — так резко, будто ее толкнули. На экране надрывалась незнакомая рок-группа, но звук был приглушен. Из кухни доносился упоительный аромат жарящегося мяса. Джон готовит ужин?

Она сползла с дивана и поплелась на кухню. И замерла на пороге.

Фиби стояла на табуретке возле плиты и помешивала что-то в большой сковороде. Люк, стоя на другой табуретке, резал кружочками картофель. Рядом с ним лежала открытая поваренная книга.

Фиби, будто почувствовав ее появление, обернулась и выдала свою самую невинную улыбку.

— Привет, мама! — прощебетала она.

— Что… что тут происходит? — спросила Наоми и улыбнулась в ответ.