— У тебя не хватило духу расспросить ее, верно?
— Мы будем говорить о маме, и ты начнешь с того, что расскажешь, как узнал, где она скрывается.
— Скрывается… — повторил Лу. — Ты что, и впрямь настолько подзадержался в умственном развитии?
— Господом Богом клянусь, если ты намерен шутки шутить..
— Арнольд Макей.
— Это еще кто?
— Почтальон О'Мэлли. Макей регулярно захаживал к МакКарти каждую пятницу по вечерам. Однажды подходит он ко мне и спрашивает, дескать, почему письма для тебя приходят домой к О'Мэлли? Он видит, что я ничего не понимаю, и рассказывает о посылке, которую ты получил из Парижа. Мы разговорились, я поставил ему пару пива и попросил проследить, не будет ли еще писем на твое имя. А если будут и он принесет их мне вместо тебя, то я дам ему двести долларов.
— Значит, она прислала вторую посылку?
— Скорее, открытку. Дорогую, на плотной бумаге. Твоя мать всегда питала слабость к дорогим вещам. Я никогда не рассказывал тебе, как однажды она едва не разорила меня? Поначалу с деньгами у нас было негусто, но это не мешало твоей матери бывать в дорогих ресторанах и вообще развлекаться в Бостоне от души. Покупая вещи, она прятала их в доме. Ты никогда не замечал за ней ничего подобного?
— Что было написано в той открытке?
— Она говорила тебе, откуда у нее тот голубой шарфик?
— Не помню.
— А я-то думал, что ты пришел узнать правду, Майкл. Или ты ждешь, чтобы я подтвердил твою версию событий?
— Она сказала, что его подарил ей отец.
Лу откинулся на спинку стула и скрестил руки на животе.
— Ее отец работал официантом, так что им едва хватало даже на еду. А мать умерла, когда Мэри было четыре года.
Майк напряг память, пытаясь вспомнить, что рассказывала ему о своих родителях мать, надеясь опровергнуть слова Лу и уличить его во лжи. Так ничего и не вспомнив, он спросил:
— Что было написано в открытке?
— Я не помню в точности ее слова, но там было что-то о том, что она очень скучает по тебе, что она все время думает о тебе — ну, ты меня понимаешь, все эта сентиментальная чушь.
— И все? Она больше ничего не написала?
— Ты хочешь сказать, написала ли она, когда приедет за тобой? Помню, она назвала свой адрес, но номер телефона не указала. Я еще удивился, почему она не дала тебе его. — Лу улыбался с видом победителя. На лице его было написано выражение полного удовлетворения, какое появлялось всегда, когда он загонял собеседника в угол. — Знаешь, а я ведь сохранил ту открытку.
Майк почувствовал, как учащенно забилось сердце.
— Хочешь знать, где она? — осведомился Лу.
Лу предоставлял ему выбор — отступить или идти дальше.
— Ступай домой, Майкл.
— Где открытка?
— Внизу, в подвале, — ответил отец. — В верхнем ящике «Герстнера».
«Герстнером» был старый дубовый верстак для инструментов, сработанный компанией «X. Герстнер и сыновья». Именно там Лу хранил все свои драгоценные инструменты. Майк сказал:
— Значит, в открытке она указала обратный адрес. Вот так ты ее и нашел.
Лу подмигнул.
— В самую точку.
— А как только ты узнал ее адрес, то сел в самолет и полетел в Париж.
— Правильно.
— С фальшивым паспортом.
— В то время у меня с властями вышло одно недоразумение. Они почему-то решили, будто я имею какое-то отношение к краже электронных штучек со склада в Южном Бостоне.
— Вот только ты боишься летать, потому что страдаешь клаустрофобией.
— Я не летаю, потому что не доверяю аэропланам.
— Тогда почему ты не позвонил ей? Если уж у тебя был адрес, то узнать номер телефона было проще простого. К чему создавать себе проблемы и лететь на самолете?
— Мальчику нужна мать, — ответил Лу, и Майк ощутил в его голосе сдерживаемую ярость.
Почему он так уверенно ведет себя?
«Он водит тебя за нос».
Но ради чего?
— Ты всегда считал свою мать святой, — вновь заговорил Лу. — А как насчет меня? Все эти игры в мяч, велосипеды и машина, твое обучение у Святого Стефана. Когда вы с Биллом начали свое дело, я предложил тебе денег, даже направил к вам нескольких клиентов. Ты всегда получал то, что хотел.
— Включая побои.
— Тебе нужна была некоторая закалка. Приходская школа и вся эта церковная чушь сделали тебя мягкотелым. В этом и состоит проблема твоего поколения. Вам нравится нянчить самые пустяковые болячки, которые подкидывает вам жизнь, и вы только и делаете, что скулите и причитаете. Вот почему в наши дни развелось столько слабаков и гомиков. — Лу покачал головой и подался вперед. Кандалы его лязгнули. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы я жаловался на свое положение? На то, что потерял брата па этой дерьмовой войне или провел больше года в лагере для военнопленных?
— Расскажи мне, что ты с ней сделал.
— Я попытался уговорить ее вернуться домой.
— Ты лжешь.
— Хочешь сказать, мы поссорились? Естественно. — В его лице и голосе не было заметно ни следа сожаления. — Несчастья случаются время от времени, верно? Как и тот вечер, когда ты пошел к Джоуне. Я больше чем уверен — ты не собирался избивать его до потери сознания.
Но когда ты услышал, как он лжет тебе в лицо, то просто нe мог сдержаться — или я что-то упустил?
— Ты недавно разговаривал со своим лучшим другом Кадиллаком Джеком?
— Я ее и пальцем не тронул. Если ты не хочешь этого признавать, дело твое. — Голос Лу звучал спокойно.
«Чересчур спокойно», — подумал Майк.
— Кто этот человек на фотографиях?
— Жан-Поль Латьер.
Майк был настолько удивлен, что не успел придать своему лицу равнодушное выражение.
— Да, я знаю, кто он такой, — продолжал Лу. — Они выросли вместе. Они были очень, очень близки, эти двое — не разлей вода, если можно так сказать. В молодости Жан-Поль и твоя мать были без ума друг от друга. Буквально неразлучны. Но потом твоя мать переехала в Штаты. Ей было пятнадцать, и она была безнадежно влюблена. Они с Жан-Полем переписывались и перезванивались — вот только звонить по большей части приходилось Жан-Полю, поскольку отец твоей матери, твой дед, не мог позволить себе роскошь названивать во Францию. Когда Жан-Полю исполнилось девятнадцать или около того, он стал прилетать сюда, чтобы повидаться с твоей матерью. Он-то вполне мог себе это позволить. Он работал в целлюлозно-бумажном бизнесе своего отца, когда твоя мать уехала из Франции. Ну, ты понимаешь, готовился стать наследником семейного предприятия и все такое. «Бумага Латьера». Крупная компания. Жан-Поль обожал осыпать твою мать дорогими подарками. Типа шарфика. В доме время от времени появлялись дорогие безделушки.