— Женщины делают аборт. Не все, конечно, но уж если женщина решилась на операцию, она не станет рассказывать об этом всем и каждому. Может, она и признается лучшей подруге или даже двум, но по большей части они предпочитают хранить молчание и жить дальше, пытаясь убедить себя в том, что ничего не произошло.

— Плавно переходим ко второму пункту моих рассуждений, — продолжала Нэнси. — Вы — католик. Будучи вашей пламенной сестрой по вере, могу заявить, исходя из собственного опыта, что мы, католики, неважно, практикующие или нет, одержимы чувством стыда и вины. Я не собираюсь изображать здесь записного мозгоправа, но вам никогда не приходило в голову, что ваше желание продолжать расследование, несмотря на очевидные факты, вызвано стремлением исправить то, что случилось в тот вечер на Холме?

— А что, если все это как-то связано с Джоуной?

— Например?

— Ну, не знаю, — признался Майк. — Но это же не означает, что такой связи не существует.

— Мне неприятно говорить вам это, — сказала Нэнси, — но я думаю, что вы хватаетесь за соломинку.

— Значит, вы не готовы рассматривать даже теоретическую возможность?

— Я беру сто двадцать долларов в час плюс расходы. Если вы хотите, чтобы я начала копать, пожалуйста. Это ваши деньги.

— Думаю, последние события заслуживают расследования.

— Договорились, — согласилась Нэнси. — Я официально принимаюсь за дело. Сейчас только возьму свой блокнот, и мы начнем.

ГЛАВА 43

На следующий день телефон Майка зазвонил в 5:45 утра.

— Сегодня Надин устраивает вечеринку у Бама с гаданием по ладони, — сообщил Дикий Билл.

— А Бам знает об этом?

— Знает и даже собирается присутствовать. Как и мы с тобой. Будем по очереди снимать на камеру, как у Бама читают ауру. Что ты сейчас делаешь?

— Лежу в постели рядом с большим мокрым пятном.

— Какой ты молодец!

— Это собачья слюна. А что там за крики?

— Это близнецы. Они носятся по дому — клянусь, Патти подсыпает им кофеин в молоко. А я сижу за столом в кухне, и передо мной стоит тарелка овсянки. Кстати, «Лаки чармз» на самом деле не такая уж и вкусная. Ты уже завтракал?

— Некоторым из нас нравится поспать подольше в воскресенье.

— Приезжай ко мне. Прихвати с собой собаку — и отца Джека. Близнецам нужен экзорцист.

Майк отправился в душ. Сегодня Нэнси Чайлдз собиралась побывать на крещении в Уэлфлите, городке на крайней точке мыса Кейп, а потом вернуться сюда после обеда, чтобы, если получится, побеседовать с сиделкой Джоуны, Терри Рассел. Нэнси пообещала позвонить где-то в середине недели и рассказать о том, что ей удалось узнать. На этом они и расстались вчера вечером.

И что теперь? Майк не видел смысла ждать. О том, что происходит, Нэнси знала не больше его — собственно говоря, даже меньше, так почему бы не попробовать? Почему самому не сдвинуть дело с мертвой точки? Лучшее время для разговоров — утро, после ночного отдыха, когда вы еще свежи и полны сил.

Одевшись, Майк прихватил с собой рабочий блокнот в кожаной обложке и отправился к дому Терри Рассел.

На ее подъездной дорожке стояли два автомобиля. Майк припарковался у тротуара, вышел из машины и поднялся по ступенькам дома Терри. Передние окна были открыты, но жалюзи опущены, и между подоконником и краем ставни оставался зазор в пару дюймов. Майку захотелось удостовериться, что она уже не спит, — все-таки было только половина девятого утра, — поэтому он наклонился, заглянул в щель и с облегчением заметил тень, скользнувшую по дальней стене, у которой виднелись два ряда аккуратно перевязанных коробок. Терри была дома и, судя по слабому звону стекла, как раз разгружала посудомоечную машину.

Он выпрямился и надавил кнопку звонка, ожидая услышать ее шаги. Прождав добрую минуту, он вернулся к окну и вновь заглянул в щелочку. Тень Терри больше не двигалась. Сиделка замерла на месте и не шевелилась.

— Терри, это Майк Салливан. Я могу поговорить с вами? Это ненадолго.

Из кухни показалась пара ног. Не успел Майк выпрямиться и вернуться на крыльцо, как Терри осторожно приоткрыла дверь.

— Извините, я приняла вас за репортера, — прошептала она из-за проволочной сетки.

На ней были джинсы, кеды и серая спортивная куртка «Чемпион». На груди, по обыкновению, выставлен на всеобщее обозрение золотой крестик. На ней были такие же желтые хозяйственные резиновые перчатки, в каких Джесс чистила ванну, раковину и кухонную плиту.

— Входите.

В квартире витал резкий аромат «Пайн сола». Книжные шкафы зияли голыми полками — все их содержимое было аккуратно сложено в картонные ящики с соответствующими надписями, стоящие у окна.

— А я и не знал, что вы уезжаете, — сказал он.

— До недавнего времени я и сама не подозревала об этом. Но вот подвернулась прекрасная возможность, и я решила не отказываться.

— Судя по улыбке, на сей раз вам не придется иметь дело с пациентами хосписа.

Ее улыбка стала еще шире.

— Одна моя хорошая знакомая работает в санатории в Фениксе. Это в Аризоне. Вчера вечером она позвонила и рассказала, что их водолечебница ищет терапевта-массажиста. Салли — так зовут мою знакомую — знала, что когда-то я работала массажисткой. Ну вот, мы заговорили об этом, и она принялась расписывать мне, какая хорошая у них погода, как там тепло и все время светит солнце, — словом, отличная погода для человека, страдающего фибромиалгией.

Майк в недоумении уставился на нее.

— Фибромиалгия… В общем, врачи и сами не знают, что это такое. Она похожа на сильную простуду, когда все время болят мышцы. В холодную погоду болезнь обостряется, а нынешняя зима выдалась для меня особенно тяжелой. К тому же, — жизнерадостно продолжала Терри, — Салли одинока, как и я, и у нее есть замечательный небольшой домик. Она предложила мне пожить с ней, пока я не подберу себе подходящую квартиру, хотя она не будет возражать, если я останусь у нее насовсем.

— Звучит заманчиво.

— Еще бы! Особенно после всего, что здесь… — Она оборвала себя на полуслове. — Простите меня. Я бы не хотела показаться вам бесчувственной.

— Ничего, все нормально. Я рад за вас.

— Спасибо. Итак, что привело вас ко мне в столь ранний час? Да еще и с блокнотом в руках.

— Я уверен, что вам уже смертельно надоело отвечать на вопросы.

Терри вежливо улыбнулась:

— Я бы покривила душой, сказав «нет».

— Репортеры все еще докучают вам? — спросил Майк. Его самого они уже оставили в покое, или, что тоже не исключено, им просто надоело гоняться за ним.

— Звонки практически прекратились, но время от времени кто-нибудь является без приглашения. Только, пожалуйста, не принимайте мои слова на свой счет!