— Ну да, — произнес Арчи со вздохом. — Ты убьешь меня, а затем всех трех охранников, которые сюда войдут. Пусть моя эрекция не сбивает тебя с толку. Я прекрасно помню, кто ты есть.
Лоуэлл протянула руку и дотронулась до его лица. Ладонь была теплая и мягкая, и Арчи почти рефлексивно прижался к ней щекой.
— Бедненький, — промурлыкала Греттен. — Я ведь с тобой только начинаю.
Она в самом деле прекрасна, подумал Шеридан сквозь наркотическую дымку. В ней было что-то притягательно нежное и желанное. Матовая кожа. Потрясающе правильные черты. Иногда ему даже казалось, что она нормальная женщина.
— Сколько у тебя осталось на воле мужчин вроде Рестона? Сколько мин замедленного действия?
Лоуэлл откинулась на спинку стула и улыбнулась.
— Вместе с тобой?
Арчи почудилось, что пол в комнате закачался.
— Ты все это спланировала. Позвонить по девять-один-один. Сохранить мне жизнь. Сдаться полиции.
— Если бы ты не ожил тогда в подвале, я бы поступила иначе, — уточнила Греттен. — Расчленила бы и закопала.
В комнате стало жарко. Арчи под одеждой истекал потом. Лоуэлл, похоже, не ощущала никакого дискомфорта. Наверное, это из-за таблеток. Арчи с хрустом потянул шеей и вытер капельки пота с верхней губы, чувствуя пульсирующие удары в сердце-шраме на груди.
— План хорош, ничего не скажешь, — с трудом выговорил он, оперся обеими руками о стол и нетвердо встал на ноги. — Единственная промашка в том, что я не Рестон и остальные твои бойфренды, готовые на убийство ради того, чтобы трахнуть тебя лишний раз. Я знаю, чего ждать. — Шеридан оглядел шлакоблочные стены допросной, в которой каждое воскресенье встречался с Греттен. Она использует его снова и снова. Однако Арчи тоже ее использует. И у него есть преимущество, козырь, который, как надеялась Греттен, он не откроет. — В одном ты просчиталась. Ты заперла себя в четырех стенах. — Детектив многозначительно выгнул бровь и убрал руки со стола. — Поэтому ты имеешь меня только раз в неделю, а в остальное время тебе меня не достать!
Греттен это не впечатлило.
— Даже если раз в месяц, все равно ты никуда не денешься. Тебе нужны места захоронений. — Она кокетливо склонила голову и лучезарно улыбнулась. — Тебе нужна я.
Наверное, подумал Арчи.
— Как знать.
Лоуэлл сочувственно покачала головой:
— Слишком поздно. Тебе не станет лучше.
Арчи засмеялся, но глаза его были злыми.
— Мне не надо, чтобы становилось лучше. Я только хочу, чтобы стало хуже тебе.
Она резко подалась вперед, и ее распущенные волосы золотом рассыпались по плечам.
— Ты все равно будешь помнить меня и бредить мной. Ты не сможешь прикоснуться к другой женщине без мысли обо мне!
Шеридан оперся одной рукой о стол, а вторую поднял к виску в попытке унять пульсирующую боль.
— Пожалуйста, Греттен!
Она порочно улыбнулась ему.
— Ты ведь еще вспомнишь сегодня нашу встречу, правда? Когда ночью будешь лежать один в постели. Сжимая в кулаке свой член.
Арчи молча потупился, потом внутренне встряхнулся, поднял голову и, обойдя стол, вплотную приблизился к Лоуэлл. Она удивленно посмотрела на него, а он дотронулся рукой до ее золотистых шелковых волос. Греттен хотела сказать что-то, но Шеридан остановил ее, коснувшись пальцем губ, и тихо произнес:
— Сейчас не надо говорить.
Потом взял лицо прекрасной убийцы в обе ладони, наклонился и прижался губами к ее рту. Его рука погрузилась в ее волосы на затылке, в это мгновение их языки встретились, и Шеридана мгновенно окатило жаркой волной. К ней примешались горечь таблеток, соль собственного пота и сладость Греттен — почти такая же, как аромат сирени. Арчи заставил себя выпустить из пальцев белокурые волосы, через силу повернул голову, так что его губы скользнули по гладкой щеке Лоуэлл к самому уху, и прошептал:
— Я думал о тебе каждую ночь! — Потом выпрямился и добавил: — Теперь все кончено.
С силой надавил основанием ладони на кнопку зуммера на стене у двери, та отворилась, и детектив шагнул прочь из комнаты.
— Постой, — позвала его Греттен дрогнувшим голосом.
Арчи удалялся с бьющимся сердцем и вкусом поцелуя во рту. Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не обернуться.
Шеридан сидел дома за кофейным столиком, изучая квитанции, выданные водителями такси, и размышляя, как бы отчитаться за столь внушительные суммы, когда раздался звонок у входной двери. Арчи так и не уснул в эту ночь, и видок у него, как он понимал, еще хуже, чем обычно. Ему чудилось, что вместо крови в теле циркулирует теплый кисель, а голова полна непроглядной мути. Он немного опасался увидеть за дверью толпу репортеров с микрофонами и камерами, но в глубине души знал, что это Дебби. Надеялся, во всяком случае.
— Поздравляю, ты поймал его! — На бывшей жене были серая юбка, облегающий черный свитер с высоким воротником и длинное пальто с двумя рядами пуговиц. Почти так же Дебби выглядела два года назад, в то утро, когда он поехал на встречу с Греттен и не вернулся.
— Проходи.
Она шагнула в квартиру и, остановившись посреди комнаты, огляделась. Дебби навещала Шеридана дома всего несколько раз и всегда старалась не показывать, как ей плохо в этой убогой конуре, но Арчи догадывался по ее глазам.
— Я слышала по новостям, что он взял в заложницы ту журналистку. И ты вошел к нему без оружия один на один.
Арчи закрыл дверь.
— У меня было в запасе время. Ее он застрелил бы первой.
Дебби повернулась к Шеридану и обхватила его щеки ладонями.
— С тобой все в порядке?
Он не знал, что ответить, поэтому сам спросил:
— Хочешь кофе?
Ее руки бессильно упали.
— Арчи!
— Прости, — виновато сказал он, потирая глаза. — Не выспался.
Дебби сняла пальто, положила на спинку светло-коричневого шезлонга, подошла к дивану и села.
— Посиди со мной, — попросила она.
Арчи опустился рядом, упер локти в колени и положил подбородок на руки. Он хотел кое-что сказать, но боялся произнести вслух.
— Я попытаюсь перестать встречаться с ней.
Дебби на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, в них блестели слезы.
— Ну и слава Богу, — выдохнула она, сбросила туфли и забралась с ногами на диван.
Вопреки всем прогнозам хлестал дождь. На кофейном столике лежал потертый латунный пенальчик. Его подарила Дебби в тот день, когда Шеридана выписали из больницы.
— Мне кажется, тебе надо вернуться домой, — сказала она и поспешно добавила: — Всего на несколько дней. Спать можешь в гостевой комнате. Дети обрадуются. — Дебби помолчала, глядя по сторонам. — Мне становится страшно, когда я представляю тебя одного в этой жуткой берлоге.