Гостей немного: Калмычков, Пустельгин, еще три полковника из их управления и незнакомый генерал. Такой же молодой, как и Бершадский. Из обслуги — две поварихи, тетки лет по сорок, подавальщица, трое охранников и вездесущий шофер генерала, капитан Леха, как все его называют.
Встречать Старый Новый год сели в доме. В специальном зале торжеств — полукруглом двухсветном помещении, идеально подходящем для компании человек в двадцать. Камин, плазменная панель, антикварные безделушки — есть чем гостей занять. Огромный стол под скатертью украшен английским сервизом и всей положенной по случаю закусью. Напитки соответствуют.
Калмычков еще не бывал в подмосковных владениях власть и деньги имущих. С араповской дачкой — не сравнить. Все ему оказалось интересно: и дом, и утварь, и еда. Внове… Бершадский, оторвавшись от других гостей, лично провел его по трем этажам «ранчо», как он его называл.
— Хочешь такой? — Калмычков пожал плечами. — Получишь! Все будет, поверь мне. Я тоже раньше не мечтал. А видишь… Мы в такой струе!.. Пальчики оближешь! Держись меня. Слушайся и не подводи. Бершадский все обеспечит!
Они чокнулись стаканами с виски. Генерал обхватил его рукой за шею и дружески потрепал.
— Мы еще молодые! Крепыши!.. Свернем их в бараний рог… — Бершадский не стал уточнять, кого будут сворачивать, и перекинулся на других гостей.
Часа три пили, ели, посещали туалет, и по второму кругу нагружались яствами. В двенадцать ночи прокричали «Ура!» под бой телевизионных курантов и двинули на воздух, освежиться. Охранники грянули фейерверк. На соседних участках тоже загромыхало, запылало!
Боль пронзила Калмычков скую голову. Схватился за лоб, завыл, скрючился. Ноги подкосились, и он опустился в снег. «Прокол!..» — взрывалось в его мозгу с каждой выпущенной ракетой. «Прокол!..»
Подбежал Пустельгин с охранником. Подняли Калмычкова и унесли в дом. Он слышал, как Бершадский объяснял чужому генералу: «Досталось парню! Недавно джип с бандюками головой останавливал…»
Вологодцы все лечили кофеином. Растет, что ли, кофе в их дремучих лесах? Пустельгин сварил Калмычкову чашку густой арабики, и боль, действительно, отпустила. И салют кончился. Сели за «второй стол» и часа через три ужрались окончательно. Еще час колобродили, кто во что горазд. Ввиду исчерпания способности пить начали отваливать домой, к семьям.
Уехал чужой генерал, Пустельгин, полковники. И Калмычков засобирался. Бершадский удержал его: «Куда ты поедешь в таком виде? Ладно, пьяный, еще с головой. Оставайся, подлечись. У них семьи. А у тебя?.. В баньку пойдем, попаримся. Любую болячку как рукой…»
— А ваша семья где? — спросил Калмычков.
— Я семью в Москву не повез. Надоели. Здесь, в прошлом году хорошую лялю зацепил. Увел у одного пидора. В городе сидит, дожидается. Подружек, наверно, натащила. Да хрен с ней — квартира большая… Леха! Готова баня?
— Готова, товарищ генерал! — ответил из другой комнаты Леха.
— А до бани что полагается? — опять прокричал генерал.
— Сейчас ехать? — Леха показался с тарелкой в руке и куском мяса во рту. — Поздновато…
— Надо было раньше. Не догадался? На все — команду ждут. Езжай!.. И посвежее! Ты знаешь, каких я люблю.
Калмычков не вслушивался в генеральские распоряжения. Его развезло от смеси коньяка, виски и водки. Набычился. Поплелся за Бершадским в баню. Все, что снаружи, уже не помещалось в его затухающее сознание. Но страшно рассмешила, мелькнувшая в мозгу мысль.
— Слушай! — панибратски хлопнул он по плечу генерала. — Я просек перспективу!.. Если повезет, у меня будет такой же дом… Нет, поменьше. С прислугой. Так?
— Так, Коля, так… — Бершадский тоже плохо стоял на ногах. Они брели по дорожке в обнимку. Под высоким звездным небом. Баня показалась расположенной страшно далеко…
— Я тоже буду пить, жрать и срать, сколько захочу?
— Будешь, Коля! И баб еще, сколько захочешь. В любом виде и количестве.
— Хорошо. Добавим баб… — Калмычков загибал пальцы и глупо хихикал над своей мыслью. — И все?! Это — все, что может предложить мне жизнь?.. Уссаться!
— А что тебе, еще надо? — удивился Бершадский.
— Уссаться! — Калмычкова колотил нервный смех. — Жрать, срать. А потом зачехлиться! Я об этом мечтал?..
Дошли до бани. Бершадский пнул ногой дверь.
— Ну тебя!.. Пить надо меньше. Эй, халдеи! Хозяин пришел!
Повыскакивали охранники, помогли Калмычкову и Бершадскому приготовить себя к процессу. Баня у Бершадского тоже не чета араповской. Двухэтажный особняк оцилиндрованного бревна, напичканный техническими новинками. Можно баниться по-русски, по-фински, по-турецки. Одновременно! Так же можно пить пиво, водку, закусывать рыбкой и раками или нежится на диванах и кушетках. Под музыку и караоке, естественно.
Решили баниться по-русски. Новый год встречали какой? Турецкий, что ли?
В процессе технологию не выдержали и, распаренные, плюхнулись в бассейн сауны. Нетрадиционно, но хорошо освежает! Под самое утро, часов уже в семь, потягивали пиво, развалившись на мягких диванах. Без одежды, в одних простынях. Блаженство! Не удержались и приплюсовали к пиву грамм по сто пятьдесят водочки. Под квашеную капусту и грибочки.
Калмычкова опять «повело», голова налилась свинцом, и видел он, словно в тумане. Бершадский стукнул его в плечо:
— Держись, Калмычков! Интересное впереди. Леха, паразит, должен подъехать.
Как в воду смотрел. В предбаннике послышался шум, возня, женский писк. Калмычков встрепенулся на минуту:
— Ты его за проститутками отправлял? — Ответ он уже не слышал. Водка клонила буйную голову на стол.
Минут через пять Леха с охранником втолкнули к ним четырех девиц, раздетых и, по случаю бани, завернутых в полотенца.
— Ну-ка явите свои прелести! — загремел, поднимаясь Бершадский.
Леха врубил музыку, и девчонки принялись изображать стрип-шоу. Бершадский пустился в пляс прямо посреди них.
— Эх!.. Эх!.. Ну-ка, Леха, водки им…
Калмычков с трудом оторвал голову от стола, и чтобы не выпадать из компании, в такт захлопал в ладоши. Через раз попадал. Девчонки дернули по полстакана водки и с визгом закрутились вокруг Бершадского.
— Кастинг! — орал он и то одну, то другую разворачивал из полотенца.
— Леха! Ты чего привез? Я просил свежих и молоденьких. Ты чего? Для себя эту жирбазу приволок?
— Так раньше надо было, товарищ генерал, — оправдывался Леха. — Только такие остались. Одну выпросил подороже, чисто под вас. Смотрите!
Калмычкову из своего угла было видно, как Леха сдернул полотенце с высокой худенькой проститутки. Бершадский зацокал языком.
— Вах! Вах! Удружил… — И принялся вертеть ее туда-сюда, оценивая класс свежести. Впился губами в грудь. Проститутка ойкнула от боли и матерно выругалась.