Он почему-то думал, что тролль придет в библиотеку именно сегодня. Однако косолапый монстр даже не подозревал о существовании Валентина и потому наверняка отправился в какую-нибудь корчму, чтобы выпить темного пива и рассказать паре собутыльников о невероятных похождениях. Вроде «он меня оглоблей, а я его телегой» или «рубились три дня и три ночи, пока не отрубились…»
В руках Валентина, словно по волшебству, появилась ручка и записная книжка. Открыв блокнот на нужной странице, Вал зачеркнул «Тролль. Библиотека. Всемирная фауна». Пробежал взглядом по строчкам и закрыл ежедневник.
Новая задача. На сей раз намного сложнее и ответственнее, потому как отступиться от нее нельзя. Под страхом увольнения.
Валентин что-то прошептал себе под нос и щелкнул пальцами. Сизый дым окутал его с ног до головы.
Библиотекарь громко чихнул и открыл глаза:
– Что за?.. – и замер, удивленно оглядываясь по сторонам: читальный зал был девственно пуст.
– Получи, гадина! – пена окатила до смерти перепуганного василиска.
Ящер, не зная, что и делать, «рыбкой» нырнул в муть болота, громко шипя раскаленной чешуей.
– И так будет со всеми! – грозно сверкая очами, заверил Фэт.
На лес грязным покрывалом легла туманная ночь. Филины спорили друг с другом, заполнив утробным «Ух!» всю округу.
Вдалеке ныли волки, а в кустах неподалеку от стоянки устроилась парочка кроликов. Оба были настолько увлечены производством новых грызунов, что и дернуться не успели, когда Комод бесшумно раздвинул листья и ухватил обоих за уши.
– Вот и ужин нашему герою! – не без издевки сказал он.
Фэт мученически вздохнул: есть хотелось ужасно, а эти – когда еще приготовятся!
– Не хнычь, солдат! – подбодрил его Кушегар. – Тяжело в мучении…
– … а в бою тяжелее! – чуть ли не простонал парень: ужасно болела рука.
– Точно! О, Элви, ты уже и хворосту принесла?.. А я пару зверьков отловил. Как думаешь, одного нам, второго – троглодиту? – с сомнением покосился барон на лентяя.
Фэт не успел ничего ответить, как из болотной ряски выскочило нечто, похожее на лягушку, только раза в четыре больше.
Мозги еще не успели включиться, а подсознание уже яростно вскликнуло: «Эта тварь за едою пришла!»
Такого попустительства стерпеть было нельзя. Поэтому кружка с громким звуком встретила лоб жабы-переростка крепким дном.
Квакнув напоследок, лягушка улетела обратно и больше не показывалась.
– Это чего было? – в один голос ахнули Кушегар и Фэт, разом переведя взгляды на Элви.
– Троглодит, не к ночи помянут будет, – спокойно ответила волшебница, опытным движением сдирая с кролика шкурку.
– А… чего… Он? – хлопая ртом, как рыба, выдавил Комод.
– Ты ж его сам позвал. Сказал, что вторую порцию ему отдать надо, вот он на зов и выпрыгнул!
Кушегар нервно усмехнулся:
– Ну и твари тут водятся, хуже Фэта…
– Дык, конечно, – согласился рыцарь. – Я ж не тварь!
– Ага. Просто дурак.
– Почему это?
– Завтра вечером узнаешь, когда с твоих стараний толку окажется не больше, чем с паршивой овцы – шерсти. Лучше б мне магулет найти помог – запропастился куда-то, фиг сыщешь! Или я его вовсе в избе забыл?..
Рыцарь насупился, но лить продолжил: каким бы дурацким и глупым не был план, он его выполнит. Хотя бы потому, что это его план.
– Дядя Гозмо, а, дядя Гозмо? – девчонка в разноцветном костюме ловко запрыгнула на козлы рядом с возницей.
– Ну, чего тебе?
– А куда мы едем?
– Знамо куда – в Салатово! Там недельку побудем – и в сам Резаран рванем. Ух, денежки к нам побегут!..
– Ах, дядя Гозмо! – девчонка весело рассмеялась и повисла у Гозмо на шее. – Как же я вас люблю!
– Да будет, будет! – неуверенно хохотнул тот. – Развела тут… это самое… сопли! Скоро меня в них утопишь!
Девчонка фыркнула и еще сильнее прижалась к нему. Старик растроганно шмыгнул носом.
Цирк дядюшки Гозмо вновь отправлялся в долгий тур по городам Ариана. Для молодой, но подающей большие надежды эльфийки Кларетты эти гастроли были первыми в жизни. Для Гозмо… Впрочем, циркач уже давно сбился со счету. Главное, что в каждом городе его узнавали и, тыча в сторону балагана пальцем, кричали: «Глядите! Старик Гозмо приехал!». Циркачей любили и в обиду не давали.
Но от нападения разбойников не застрахован никто.
Дорогу телеге преградили четверо в черных масках-повязках.
Кони испуганно заржали и стали на месте: один из грабителей, с рыжими волосами, держал за ошейник огромного волкодава, с клыков которого безостановочно капала слюна.
Гозмо тихо чертыхнулся. Рука его потянулась к висевшим на поясе метательным ножам.
Один из разбойников увидел это и попытался предупредить товарищей, но бросок Гозмо вышел чертовски быстрым и метким: грабитель упал с ножом в правой глазнице.
Остальные лиходеи оказались не в пример ловчее погибшего товарища: двое откатились в сторону, а рыжий отпустил ошейник волкодава, и монстр с радостным предвкушением рванулся к добыче.
Второй нож Гозмо ушел в молоко: серый зверь оказался слишком быстр. Легко увернувшись от просвистевшей в паре дюймов от загривка смерти, волкодав растянулся в длиннющем прыжке.
Старик выхватил из ножен короткий охотничий кинжал и выставил его перед собой. Он прекрасно понимал, что смерти уже не миновать, но хотел спасти хотя бы друзей.
Волкодав, одурманенный свободой, не заметил кинжала и просто нанизал себя на него. Будь на месте серого монстра обычный пес, он бы мгновенно испустил дух. Однако волкодав успел широко раскрыть пасть и с упоением впиться в горло дядюшки Гозмо. Старик бросил последний взгляд в сторону Кларетты и испустил дух.
Из фургончика выбежал атлет Семерро и братья-клоуны Гиббисы. Силач сжимал в руках трехпудовую гирю, а весельчаки вооружились двумя одинаковыми мечами.
Циркачи сцепились с оставшимися тремя разбойниками, а эльфийка, давясь слезами, прижалась к остывающему телу Гозмо – ее любимого дядюшки.
Чья-то рука легла ей на плечо. Девочка, утерев слезы, оглянулась. Открыла рот от удивления.
– Пойдем, – тихо, но твердо велел ей человек в белом платье. Впрочем, вряд ли это был человек: эльфийка считала, что так могут выглядеть только ангелы; благообразный, чистый, казалось, дотронешься пальцем – исчезнет, словно морок во время жары… – Тебе не место среди этой бойни.
Она неуверенно кивнула.
Ангел протянул девочке руку. Кларетта сжала ее маленькими тонкими пальчиками, как только могла, и ангел грустно улыбнулся: забирая девушку отсюда, он оставляет очень большую ее часть здесь, на лесной дороге.