Сейчас он находился на вершине блаженства. Еще бы — тип, который вчера хорошенько его поколотил, теперь как по струнке ходит. Возможно, будь у охранника фантазия побогаче, он бы заставил Винса отплясывать джигу или петь фальцетом гимн Канады. Однако, на счастье Новала, с воображением у громилы явно были проблемы.
— Вчера прыгал тут… Герой… — продолжал охранник. Он упер руки в бока, отчего стал напоминать строгую мамашу, застукавшую двенадцатилетнего сынка с сигаретой в туалете. — Видел бы ты свою рожу сейчас!..
Винс стоял, низко опустив в голову и спрятав руки в карманы. Он выглядел удрученным, разбитым. Даже жалким.
— Ах, даже представить сложно — скольких таких вот храбрецов я ставил на место за то время, что работаю на мистера Новарро!.. — не унимался верзила. — Все, черт их дери, крутые, прыгают на тебя, угрожают… А стоит разок стукнуть или пушку показать — тут-то все понты и улетучиваются. Смотришь — а у этого «крутого» уже штаны сзади обвисли…
— Не шевелись, — тихо сказал Новал.
— Че-е-его? — не понял верзила.
— Посмотри на мою правую руку.
Охранник посмотрел — и побледнел. В правой руке сыщика был верный «Питон». Дуло пистолета смотрело верзиле в грудь, указательный палец лежал на курке.
— Эй… Ты чего?.. — неуверенно пролепетал он.
— Брось пушку! — крикнул Винс.
Громила колебался.
— Брось, кому сказал!
Охранник повиновался. На мгновение Новалу показалось, что ублюдок попытается возразить… Но так казалось всего мгновение. Пистолет упал на камни.
— Номер.
— Но…
— Я сказал — номер, — перебил его Винс.
Охранник некоторое время сомневался, но страх победил.
— Вот, — верзила протянул сыщику клочок бумаги. — Это ее мобильный.
— Отлично. Я знал, что мы поладим, — сказал Винс с издевкой.
Он резким движением вырвал клочок из рук охранника и спрятал в карман. После этого детектив стал медленно — и осторожно, чтобы не брякнуться с лестницы — отступать назад. Спустившись вниз, Винс добавил:
— Все крутые, прыгают, угрожают… А стоит пушку показать — тут-то все понты и улетучиваются. Твои слова, приятель?
— Мои, — неуверенно подтвердил охранник.
— А вот — твой добрый друг Улисс, — детектив вынул из кармана купюру и, смяв ее, бросил охраннику, — чтобы ты не думал, будто я слова на ветер бросаю. Хотя, признаться, после твоих трюков была мысль отказаться от нашей сделки… Ну да ладно. Вспоминай мою щедрость, приятель! Адью!
С этими словами он стал отступать все дальше и дальше, покуда не скрылся за углом. Лишь там Винс спрятал револьвер обратно в карман и, поправив съехавшую набок шляпу, бросился наутек.
А вот теперь можно и по Ипподрому прогуляться. Тут уж охранник, если решит погнаться за ним, вряд ли отважится светить своим «Спрингфилдом». Впрочем, он не сможет отыскать Винса в толпе одинаково одетых горожан, так что пистолет ему ни при каких раскладах не пригодится.
«В следующий раз, когда соберусь идти через Ипподром в час-пик, хорошенько наточу локти!» — пообещал себе Новал, когда ему едва не сломала руку чертовски решительная и огромная дама. Ее движение сквозь толпу наводило на мысль о беспощадных ледоколах и несчастных крохотных айсбергах, случайно оказавшихся на пути.
Такие дамы — едва ли не главная изюминка любой толпы. Они словно специально ищут подобные места и бродят туда-сюда, безостановочно ворча и наступая всем на ноги.
— Поострожнее, мэм! — раздраженно воскликнул мужчина слева от Винса.
Новал закатил глаза.
Либо неопытный, либо дурак.
«Мэм» остановилась. Медленно, словно планета, она повернулась вокруг своей оси и посмотрела незнакомцу в глаза. Бедолага шумно сглотнул. Он уже понял, что зря возмущался. Теперь ему предстояло узнать, насколько зря.
Винс не видел, что произошло дальше: людской поток продолжал нести его к Дрим-стрит. В одном сыщик был уверен — настроение себе парень подпортил изрядно.
Дотащив Винса до переулка, ведущего на Дрим-стрит, толпа выплюнула его. Новал оправил плащ, проверил, как сидит шляпа и, сунув руки в карманы, двинулся прочь.
Гилмора все не было. Либо сегодня таксисты нарасхват, либо Рисби решил устроить себе выходной. Винс открыл дверь подъезда, но входить не спешил. Вытащив из кармана клочок бумаги, он с победной улыбкой посмотрел на номер.
«Рано радуюсь, — хмыкнуло темное начало. — Может, ублюдок написал левый номер?»
«Зачем ему это?» — удивилось светлое.
«Чтобы подгадить. Подобные типы любят преподносить неприятные сюрпризы. Особенно тем, кто их хорошенько отдубасил».
«Договор священен…»
«Что за бред? В договор верю, похоже, один я — поэтому и отдаю всяким проходимцам пятьдесят баксов!»
«Не отдавать было бы неправильно!»
«Надо проверить номер».
Винс заспешил вверх по лестнице. Он влетел в комнату, бросил шляпу на диван и, схватив трубку, застучал указательным пальцем по кнопкам. Бумажку с номером положил на стол у телефона, чтобы цифры были перед глазами. Уже слушая длинные гудки, подумал: «Какого черта я делаю?»
Звонить едва знакомой девушке… Кто-то пожмет плечами и скажет: «Ничего особенного», но детектив в таких вопросах был нерешителен. Ему казалось, что звонить малознакомой даме — поступок столь же безумный, как выпрыгнуть из самолета без парашюта, или, обняв мистера Пропника за плечи, пару раз стукнуть его кулаком в пузо и сказать: «Нуты и засранец!»
Винс бросил трубку на рычаг. Хорошо, что его никто не видит и — тем более — не слышит его мысли.
Ни один человек в Хорс-тауне не знал о фобии Новала. Да что там не знал — никто и помыслить не мог, что у этого прожженного циника есть какие-то внутренние страхи. Казалось, Винс без всяких колебаний может броситься под пули, если на то будет необходимость, или подойти к двухметровому боксеру-тяжеловесу в баре и спокойно рассказать тому, кто он есть по жизни, после чего драться до тех пор, пока держится на ногах.
Но никто не задумывался — а может ли этот парень «без страха и упрека» подсесть к девушке, скучающей за столиком, и предложить ей свою компанию? А ведь такого никогда не случалось. И не только потому, что Винс словно специально посещал места, куда приличные девушки без кавалеров не ходят. Бывало, что и во «Фляжку» забредала симпатичная девчушка и коротала время в одиночестве.
Заметив подобное, Винс весь вечер стрелял в сторону прелестницы глазами, но так и не решался преодолеть барьер своих страхов. Либо сыщик уходил прочь из бара, либо девушке надоедало общество самой себя. В любом случае, они не обменивались даже банальным «привет, как дела?». Максимум — их взгляды встречались на короткий миг; а Винс в таких случаях поспешно отворачивался и остаток вечера сидел, рассматривая пиво в своей кружке.