— Значит, мы лишены права давать показания.
Уилли заскулил, точно потерявшийся щенок. Молниеносно обернувшись к товарищу, Ричард схватил его за руку так крепко, что Уилли пронзительно взвизгнул.
— Замолчи, Уилли! Заткнись! Еще один звук — и клянусь, я закачу тебе такого пинка, что ты отлетишь в другой угол камеры и сдохнешь там в лихорадке!
Дик ахнул. Уилли умолк.
К радости изумленного Дика, именно в эту минуту в камере появился кузен Джеймс-аптекарь, волоча деревянный ящик размером с небольшой сундук. Если бы не кузен, Дик не нашелся бы что сказать сыну и его товарищу.
— Здесь кое-что для тебя, Ричард, но об этом позднее, — сообщил гость, ставя ящик рядом с узниками. Его глаза влажно поблескивали. — Похоже, с каждым днем положение осложняется.
— И неудивительно, кузен Джеймс.
— Законы настолько замысловаты, Ричард! Признаться, я понятия не имел о законах, которые не касаются моего предприятия, и, полагаю, то же самое может сказать каждый человек, особенно бедняк. — Он взял Ричарда за руку и порывисто пожал ее. — У тебя нет почти никаких прав, особенно за пределами Бристоля. Мы с кузеном Генри и преподобным Джеймсом обращались за помощью ко всем своим влиятельным знакомым, но по закону мы не вправе увидеть заявление Сили и даже узнать имена его свидетелей. Это неслыханно! Я надеялся, что тебя выпустят под залог, но это правило не распространяется на тех, кто виновен в тяжких преступлениях, а тебя обвинили в… — он с трудом сглотнул, — крупном воровстве и вымогательстве! И то и другое — серьезные преступления, Ричард, за них тебя могут повесить!
— Ну что ж, — устало отозвался Ричард, — это я во всем виноват, хотя было бы любопытно узнать, чем Сили подтвердит обвинение в вымогательстве. Он сам предложил обманутому мужу вексель, чтобы не доводить дело до суда. Может, теперь он утверждает, что я вовсе не муж и вымогал у него деньги под вымышленным предлогом? Но если я назвал эту женщину женой, мы считаемся гражданскими супругами — в том случае, если у меня нет законной жены, а у меня ее нет. Вот и все, что мне известно о законе.
— Понятия не имею, чем он подтвердил обвинение, — упавшим голосом произнес Дик.
— Первым делом мы должны разыскать Аннемари Латур. Она может подтвердить мои слова в суде.
— Тебе не позволят выступить в свою защиту, Ричард, — объяснил кузен Джеймс-аптекарь. — Обвиняемый обречен молчать, он не вправе высказываться. Все, что он может сделать в свою защиту, — представить своих свидетелей и, если ему разрешат, советоваться с адвокатом во время перекрестного допроса свидетелей обвинения. Но адвокат не имеет права ни допрашивать своего подзащитного, ни представлять суду новые улики. А что касается этой женщины — она исчезла. Будь на свете справедливость, ей полагалось бы сидеть в женском отделении Ньюгейта и ждать суда, но увы! Ее комнаты в Клифтоне пусты, никто не знает, куда она делась.
— Англия — удивительная страна. О том, что в ней творится, мы узнаем, лишь столкнувшись с ее законами нос к носу, — задумчиво обронил Ричард. — Неужели моему защитнику не позволят даже зачитать суду мои показания?
— Нет. Ты можешь говорить, только если судья задаст тебе вопрос, при этом ты должен отвечать на него, и ничего более.
— А если разыскать Аннемари с помощью миссис Герберт Бартон?
— Никакой миссис Герберт Бартон не существует.
Уилли громко всхлипнул.
— Не надо, Уилли, — мягко попросил Ричард. — Прошу тебя, не надо.
— Дьявольщина! — взорвался Дик.
— Подведем итоги: мы понятия не имеем, каким образом Сили намерен подтвердить выдвинутые обвинения, не знаем ни его свидетелей, ни того, какими будут их показания, — бесстрастно выговорил Ричард. — И кроме того, суд состоится в Глостере, в сорока милях от Бристоля.
— Вот и все, — подхватил кузен Джеймс-аптекарь.
Минуту Ричард сидел молча, покусывая нижнюю губу скорее в задумчивости, нежели в тревоге. Наконец он пожал плечами.
— Ладно, поживем — увидим, — произнес он. — А пока я должен подумать о насущных потребностях. Мне понадобятся тряпки, чтобы подложить под кандалы, тряпки, чтобы мыться и вытираться. — Он поморщился. — Если понадобится, последние я буду стирать под струей воды и использовать их влажными. У этих бедняг не осталось сил, чтобы воровать, но если я вывешу тряпки на просушку, их кто-нибудь да утащит. Придется заплатить кому-нибудь из тюремщиков, чтобы он подстриг мне волосы. А еще мне нужно мыло. И несколько смен одежды — рубашки, чулки, белье. И чистые тряпки, как можно больше. Немного денег на легкое пиво. Ручаюсь, вода сюда поступает из колодца Пагсли, она непригодна для питья. Именно поэтому здесь столько больных. — Он перевел дыхание. — Понимаю, все это стоит денег, но клянусь: как только я выйду на свободу, я начну возвращать долги.
В ответ кузен Джеймс-аптекарь открыл сундук с загадочным видом ярмарочного фокусника.
— О тряпках я уже позаботился, — сообщил он. — Если я сумею договориться с тюремщиками, тебе разрешат оставить сундук в камере. Сиди на нем или привязывай его веревкой к ноге, как Дик кассу. Разумеется, надзиратель просмотрел его содержимое. — Джеймс усмехнулся. — Но не нашел ни напильников, ни ножовок. Как ни странно, мне разрешили пронести в камеру бритву и ножницы. Должно быть, тюремщикам нет дела до того, если узники перережут друг другу глотки. А вот и ремень для правки бритвы и точильный камень. — Вынув ножницы, он протянул их Дику. — Подстриги его, кузен.
— Подстричь Ричарда? Я не смогу! — в ужасе воскликнул Дик.
— Придется. Тюрьмы кишат паразитами. В коротких волосах они плодятся не так быстро. А еще я прихватил гребень с частыми зубьями. Ричард, подстриги волосы на всем теле или сбрей их.
— У меня почти нет волос на теле, их будет достаточно подрезать.
А кузен Джеймс-аптекарь продолжал суетиться, засунув обе руки в сундук и вытаскивая оттуда нечто тяжелое и громоздкое. Наконец он выволок странный предмет и с торжествующим видом водрузил его на крышку сундука.
— Разве это не чудо? — спросил он.
Ричард, Дик и Уилли недоуменно уставились на предмет.
— Конечно, чудо, кузен Джеймс, но объясни, что это такое, — наконец попросил Ричард.
— Фильтр, — гордо отозвался кузен Джеймс-аптекарь. — Как видите, его каменная часть представляет собой чашу с коническим дном, которая вмещает три пинты воды. Вода просачивается сквозь камень и капает в подставленное снизу медное блюдо. Что происходит в самом камне, я не знаю, но вода, собирающаяся в медном блюде, лучше родниковой. А значит, — продолжал он с энтузиазмом истинного ученого, — она чистая и насыщенная кислородом, поскольку и родниковая вода тоже пробивается сквозь пористые породы! Я слышал, что итальянцы — на редкость умный народ! — давно пользуются этими фильтрами, но мне такой долго не попадался. И только год назад мой друг капитан Джон Стейнс вернулся на родину из Бразилии с грузом бобов какао для Джозефа Фрая и кошенили для меня. Он заходил за пресной водой на остров Тенерифе, изобилующий родниками. Кто-то показал ему это устройство, надеясь выгодно продать его в Англии. Такие фильтры вывозят в те районы Испании, где вода загрязнена. Капитан отдал фильтр мне, поскольку Фрай способен думать только о производстве шоколада. Я испытал фильтр, наполнив его водой из колодца Пагсли, — как ты верно заметил, Ричард, она непригодна для питья. И неудивительно, ведь деревянная труба от источника проходит через четыре кладбища.