— Вы все свихнулись, — однажды заметил мистер Партридж. — Или решили действовать по примеру Ноя?
— Вот именно, — серьезно отозвался Ричард. — Уместное сравнение. Вряд ли в Ботани-Бей найдутся торговцы с лодками.
Разузнав что-нибудь, Джимми Тислтуэйт спешил поделиться новостью с каторжниками. В августе он сообщил им, что лорд Сидней отправил комиссарам казначейства официальное извещение о том, что семьсот пятьдесят каторжников предстоит переправить в новую колонию в Новом Южном Уэльсе, расположенную на берегах Ботани-Бей. Каторжники должны были пребывать под опекой королевского флота и непосредственным надзором трех гарнизонов морской пехоты, служащие которых подписали контракт на три года начиная с даты прибытия в Новый Южный Уэльс.
— Вас не просто высадят на берег, — объяснял мистер Тислтуэйт, — это ясно как день. Министерство внутренних дел завалено списками грузов, от самих каторжников до рома, и подрядами на их поставку. Впрочем, — он усмехнулся, — в плавание отправятся только мужчины. Женщин привезут с соседних островов — должно быть, так, как римляне привозили сабинянок на Квиринал. Кстати, я принес тебе все тома «Упадка и разрушения Римской империи» Гиббона.
— Черт! — выпалил Билл Уайтинг. — Жены-туземки! Но какие? Туземки тоже бывают разные — черные, красные и желтые, прекрасные, как Венера, и безобразные, как Медуза.
Однако в октябре мистер Тислтуэйт выяснил, что каторжникам не придется обзаводиться женами-туземками.
— Парламент отказался от мысли о сабинянках, ибо всем ясно: туземцы вряд ли будут делиться своими женщинами или даже продавать их. Самые осторожные уже подняли шумиху. Поэтому в плавание отправят и каторжниц — не знаю, сколько именно. Поскольку сорок офицеров берут с собой жен и детей, было решено переправить в Ботани-Бей все супружеские пары, находящиеся в тюрьмах. Должно быть, таких немало.
— Мы видели в Глостере одну такую пару — Бесс Паркер и Неда Пу, — сообщил Ричард. — Понятия не имею, что с ними стало, и узнать о них не у кого. Может, мы с ними еще встретимся в колонии, если они оба выжили. Но какой смысл увозить из страны таких заключенных, как Нед Пу и Лиззи Лок, если они уже отсидели в тюрьме пять из семи лет?
— Не надейся увидеть Лиззи Лок, Ричард. Я слышал, что в колонию вывезут только женщин из лондонского Ньюгейта.
Это известие было встречено дружным пренебрежительным возгласом.
Через неделю в распоряжении каторжников появились новые сведения.
— Уже назначены губернатор и вице-губернатор Нового Южного Уэльса. Капитан королевского флота Артур Филлип получил должность губернатора, а его заместителем стал майор морской пехоты Роберт Росс. Вашими надзирателями будут офицеры флота, а это означает, что вы познакомитесь с кошкой-девятихвосткой. Без этой кошки не в силах обойтись ни один моряк, но от таких кошек не услышишь мяуканья. — Помолчав, Джимми решил сменить тему: — Готовы и приказы об остальных назначениях. В колонии будут действовать законы флота, правительство не понадобится выбирать. Кажется, и прокурором назначили морского офицера. В Ботани-Бей отправятся главный врач и несколько помощников и, разумеется, — ибо как можно жить без старого доброго английского Бога? — священник. Но пока это лишь слухи. Официальных объявлений еще никто не слышал.
— Что за человек этот губернатор Филлип? — спросил Ричард.
Мистер Тислтуэйт фыркнул.
— Ничтожество, Ричард. Поистине ничтожество. Узнав о назначении Филлипа, адмирал лорд Хоу отнесся к нему пренебрежительно, но думается мне, он был не прочь приберечь это тепленькое местечко и тысячу фунтов жалованья в год для какого-нибудь юного племянника. Об этом мне сообщил давний друг, сэр Джордж Роуз, казначей королевского флота. Еще он рассказал, что лорд Сидней остановил выбор на Филлипе после длительной беседы с мистером Питтом, который решил всячески способствовать успеху предприятия. Если эксперимент провалится, правительству предстоит признать, что оно не сумело разрешить насущный вопрос тюрем. Заключенных некуда девать, с каждым днем их становится все больше. Беда в том, что ревностные доброхоты ставят каторгу в один ряд с рабством. Поэтому если такой доброхот отстаивает одно, то одновременно выступает и в поддержку второго.
— Каторга мало чем отличается от рабства, — сухо подтвердил Ричард. — Расскажи мне подробнее о губернаторе Филлипе, будущем вершителе наших судеб.
Мистер Тислтуэйт облизнул губы, жалея, что поблизости нет стакана бренди.
— Как я уже сказал, этот человек — ничтожество. Его отец, немец, преподавал языки в Лондоне. Мать, вдова капитана военно-морского флота, приходится дальней родственницей лорду Пемброку. Семья жила бедно, поэтому мальчика отправили в морской корпус — заведение, во многом похожее на Колстонскую школу. После Семилетней войны его перевели на половинный оклад и отправили служить в португальский флот, чем он и занимался несколько лет. Самым крупным судном, каким когда-либо командовал Филлип, был корабль четвертого ранга, который ни разу не участвовал в боевых действиях. Ко времени последнего назначения Филлип успел второй раз выйти в отставку. Он еще не стар, но уже немолод.
Уилл Коннелли нахмурился:
— По-моему, все это выглядит очень странно, Джимми. — Он вздохнул. — Похоже, нас просто выбросят на берег Ботани-Бей, и все. В противном случае на пост губернатора назначили бы, ну, скажем, лорда или по меньшей мере адмирала.
— Назови-ка мне хоть одного лорда или адмирала, который согласился бы отправиться на край света ради жалкой тысячи фунтов в год, Уилл, и я отдам тебе английскую корону и скипетр. — Мистер Джеймс Тислтуэйт злобно усмехнулся: в нем проснулся памфлетист. — На приятное путешествие в Вест-Индию они бы еще согласились, но не в Ботани-Бей! Это западня, откуда нет выхода. Никто не знает, что ждет вас в Ботани-Бей, хотя все охотно допускают, что эти земли истекают молоком и медом, — по той простой причине, что так считать гораздо удобнее. Быть губернатором колонии в Ботани-Бей не согласился бы ни один здравомыслящий человек.
— Ты так и не объяснил нам, почему выбор пал на это ничтожество, — напомнил Айк.
— Сэр Джордж Роуз с самого начала выдвинул кандидатуру Филлипа — потому, что он «имеет опыт и умеет сострадать». Так сказал сам Роуз. А кроме того, Филлип — редкая птица на флоте, он свободно говорит на нескольких иностранных языках. Поскольку его отец-немец преподавал языки, сам Филлип всосал их с молоком матери. Он говорит по-французски, по-немецки, по-голландски, по-испански и по-португальски.
— Но что толку от всех этих языков в Ботани-Бей, если туземцы не понимают ни одного из них? — удивился Недди Перрот.
— Ты прав, толку никакого, но языки помогут вам добраться туда, — объяснил мистер Тислтуэйт, едва сдерживая раздражение. Как Ричарду хватает терпения общаться с этими болванами? — Корабль зайдет в несколько портов, среди которых нет ни одного английского. Тенерифе — испанский порт, острова Зеленого Мыса — португальские, Рио-де-Жанейро — португальский, а мыс Доброй Надежды — голландский. Это на редкость щекотливая задача, Недди. Ты только представь: десять боевых английских кораблей без предупреждения становятся на якорь в гавани, принадлежащей стране, с которой мы воюем, или высаживают пассажиров на спорной территории! Мистер Питт настоятельно требует, чтобы командующий флотилии установил дружеские отношения с губернаторами всех портов, в которые ей предстоит заходить. Но по-английски там никто не понимает ни единого слова.