— Заметано, — отозвался Кларк.
— Еще рано, — сказал Эмблинг. — Как вы, друзья, относитесь к крикету?
Желая избежать опасности оказаться замеченными во время нанесения отметки, Кларк и Чавес на следующее утро поднялись задолго до восхода и обнаружили, что Эмблинг давно уже на ногах. Хозяин приготовил кофе и сложил в сумку-холодильник продукты на день. Вооружившись таким образом, они отправились в Старый город. На сей раз они ехали в другой машине Эмблинга, видавшей виды «Хонде-сити» 2002 года выпуска. Через пятнадцать минут они приехали на Чоук-Ядгар и снова разошлись в разные стороны. Кларк и Чавес отправились в предрассветном мраке освежить в памяти то, что видели здесь вчера, и опробовать новые рации с наушником и микрофоном, которыми их снабдил перед объездом Гэвин Байери. Эмблинг пошел к воротам Кохати. Через сорок минут они встретились на Чоук-Ядгар.
— Учтите, — сказал Эмблинг, — что здесь в паре сотен ярдов находится полицейский участок. Если вас остановят… — он не договорил фразу и рассмеялся. — Подумать только, что я несу. Вам ведь, насколько я понимаю, уже приходилось заниматься подобными делами.
— Был разок-другой, — ответил Кларк. А вернее, сотня. Работа с тайниками не относилась к повседневной практике, но основные методы наблюдения и контрнаблюдения были применимы к ней в полной мере. Пока ждешь появления своей добычи, прежде чем сесть ей на хвост, главный враг — это скука. Заскучал — утратил сосредоточенность, что-то пропустил. В мозгу Кларка имелись и часы, отсчитывавшие время, проведенное в Пешаваре в ожидании того, что кто-нибудь подойдет к тайникам, прежде чем они решат, что сеть уже мертва.
— Вот и прекрасно, — сказал Найджел. — Я перегоню машину поближе к воротам Кохати. Связь по мобильнику.
Первую вахту, начавшуюся с появлением первых торговцев — они принялись натягивать тенты, разворачивать прилавки и устанавливать тележки с товаром, — взял на себя Чавес.
— Занял позицию, — доложил он по радио.
— Понял, — ответил Кларк через скрытый в воротнике микрофон. — Доложи, когда рядом с тобой появится Найджел.
Прошло десять минут.
— Вижу его. Проехал ворота Кохати. Паркует машину.
«Теперь остается только ждать», — подумал Кларк.
Старый город пробуждался. Туда, еще лениво, понемногу, потянулись местные жители и туристы, а Кларк, Чавес и Эмблинг слонялись неподалеку от ворот Кохати, не делая никаких резких движений, нигде не задерживаясь и лишь незаметно поглядывая в интересующее их место. После этого наблюдение продолжал следующий, который тоже делал все возможное, чтобы никто не понял, чем он на самом деле занят. Останавливался у прилавков, чтобы поторговаться за каменные бусы или вырезанного из дерева верблюда, фотографируя различные здания, переговариваясь иногда с кем-нибудь из местных жителей, пожелавшим узнать, откуда он и что привело его в Пешавар. Все это время поглядывал одним глазком на помеченный мелом кирпич в стене дома в переулке напротив ворот.
В 11.15 Кларка, который как раз вел наблюдение, кто-то похлопал по плечу. Он обернулся и увидел полицейского.
— Американ? — спросил тот на ломаном английском.
— Нет. Канадец, — ответил Кларк с самой доброжелательной улыбкой.
— Паспорт. — Кларк с готовностью протянул документ. Полицейский с полминуты изучал его, потом захлопнул и вернул владельцу.
— Что снимать? — спросил он, кивнув на фотокамеру.
— Простите…
— Вы снимать. Что?
Кларк обвел рукой ближайшие дома.
— Архитектуру. Я от «Нейшенал джиографик». Мы составляем книгу по истории Пешавара.
— Где ваш разрешений?
— Я не знал, что нужно разрешение.
— Разрешений!
Кларк с самого начала все отлично понял. Бакшиш. В мусульманском мире это могло обозначать и милостыню, поданную нищему, и чаевые, и откровенную взятку, которую сейчас у него вымогали.
— Сколько стоит разрешение?
Полицейский окинул Кларка оценивающим взглядом.
— Полторы тысячи рупий.
Это равнялось двадцати долларам. Кларк вынул из кармана пачку помятых купюр и протянул полицейскому три банкноты по пятьсот рупий.
— Один день быть здесь?
— Возможно, еще раз приду завтра, — ответил Кларк, продолжая дружелюбно улыбаться. — Нельзя ли, на всякий случай, уплатить за разрешение вперед?
Это предложение заставило полицейского, прежде стоявшего с совершенно каменным лицом, наконец-то улыбнуться.
— Конечно, можно.
— Но, наверно, на авансовый платеж делается скидка?
Любой пакистанец, занимающийся хотя бы и косвенно, как в этом случае, какой-либо коммерцией, счел бы себя оскорбленным, если бы с ним не поторговались хоть немного.
— Четырнадцать сотен рупий.
— Двенадцать.
На что последовал легко предсказуемый ответ:
— Тринадцать.
Кларк отсчитал купюры, полицейский кивнул и важно зашагал прочь.
— Что случилось, босс? — поинтересовался по радио невидимый отсюда Чавес.
— Меня немного потрясли. Все в порядке.
Тут в наушнике послышался голос Эмблинга:
— Джон, рыба клюнула.
Кларк поднес фотоаппарат к лицу и медленно повернулся, как это сделал бы любой турист, выбирающий хороший ракурс для съемки. В видоискателе показались переулок и ворота Кохати. Около отметки на кирпичной стене стоял мальчик лет семи-восьми, одетый в грязные, когда-то бывшие белыми шорты и синюю футболку с эмблемой пепси. Немного помявшись, он поплевал на ладонь и решительно стер меловую отметку.
— Точно, это он, — ответил Кларк. — Направляется к воротам. Белые шорты, синяя футболка со знаком пепси.
— Вижу его, — откликнулся Чавес.
— Иду к машине, — доложил Эмблинг. — Встречаемся снаружи.
Менее чем через минуту Чавес нагнал Кларка, который только-только вышел из ворот.
— Идет по улице, по нашей стороне, поравнялся с синим «Опелем».
— Вижу его.
Подъехала «Хонда» Эмблинга, и они быстро забрались в машину. Англичанин отвернул от тротуара, ловко разминулся с подъезжавшим к воротам грузовиком, за пять секунд рывком набрал скорость и сбросил ее до разрешенной, как раз в тот момент, когда машина поравнялась с мальчиком. На ближайшем перекрестке Эмблинг свернул направо, проехал метров тридцать, развернулся, вновь подъехал к перекрестку и остановился в десяти футах до него. Сквозь ветровое стекло было хорошо видно, как мальчик повернул налево, быстро перебежал улицу и нырнул в табачную лавку.
— Я пойду, — сказал с заднего сиденья Чавес и взялся за дверную ручку.