На сороковой минуте прогулки он свернул на север возле Восьмиугольного дома Фезера и через некоторое время вернулся к автомобилю. Кларка и Чавеса еще не было. Он нашел скамейку под деревом на противоположной стороне улицы и стал читать газету, которую прихватил по дороге.
— Правильно сделал, что не сел в машину, — услышал Джек голос за спиной. Обернувшись, он увидел Кларка и Чавеса. — Почему правильно?
— В такую хорошую погоду? Кто же согласится сидеть в машине, кроме копов, детективов и шпиков?
— Молодец. А теперь вставай, и пошли отсюда. Следующее правило — трое мужиков ни за что не будут сидеть рядком на скамейке, разве что если ждут кого-то или если это какие-нибудь бездельники, отребье.
Джек шагнул следом за старшими коллегами под кроны деревьев. Они встали полукругом.
— Представим себе, что мы представители офисной пены и сейчас обсуждаем либо вчерашний матч, либо нашего засранца-босса, — сказал Кларк. — Рассказывайте, кто что видел.
— Здесь заметно тише, чем в Нью-Йорке или Балтиморе, — ответил Джек. — И люди, кажется, не так суетятся. Больше смотрят в лица, больше улыбаются.
— Хорошо. Что еще?
— Хорошо организован общественный транспорт, много остановок. Видел пять полицейских автомобилей, но без мигалок и сирен. Чуть ли не все ходят в пиджаках или свитерах или носят с собой. Мало автомобильных гудков. Много малолитражных автомобилей, гибридов и велосипедов. Много мелких магазинчиков и кафе, оснащенных черными ходами.
— Неплохо, Джек, — сказал Чавес. — Джон, не исключено, что мальчику все же перепал от отца маленький кусочек ДНК. Что скажешь?
— Вполне возможно.
Так они десять минут изображали из себя встретившихся на улице бизнесменов, но вскоре Кларк сказал:
— Ладно, скоро ленч. Динг, езжай на машине, а мы с Джеком еще немного погуляем. Главный вход в консульство находится на углу Колумбус и Джонс, но есть еще и боковые ворота немного южнее по Джонс-стрит.
— Я видел, как в эти ворота заезжал продуктовый фургон, — сказал Чавес. — И двух человек из обслуги, которые курили там, снаружи, за забором.
— Отлично. Двинулись.
Через двадцать пять минут в кармане Джека завибрировал телефон.
— Вижу его. Вышел через главную дверь. Идет пешком на юг по Колумбус.
— Динг, оставайся на месте. Джек, иди за ним, но не ближе двадцати ярдов. Я буду в квартале восточнее, пойду по Тейлор-стрит.
— Понял. — Через минуту последовало следующее сообщение: — Проходит мимо «Мотор-коуч-инн». До угла Тейлор еще секунд тридцать.
— Готов, иду к югу, — ответил Кларк. — Не обращай внимания на то, куда он направится на углу, пересекай улицу и иди дальше по Честнат. Я его приму.
— Есть. Он на углу. Повернул по Тейлор на север.
— Вижу его. Отрывайся, иди в прежнем направлении.
Джек перешел по «зебре» к Честнат-стрит и, как и было приказано, направился дальше. Еще некоторое время он видел Найоана краем глаза, а потом тот исчез из поля зрения.
— Я его потерял, — сообщил Джек по телефону.
Кларк:
— Он идет прямо ко мне. Будь наготове. — Прошло несколько секунд, и Кларк заговорил другим голосом: — Нет, ты это послушай! У них все подающие — не в ж…у. Скамейки, можно сказать, вовсе нет. Нет, дружище, тут ты сильно ошибаешься. Ставлю десятку, что первую игру они сольют. — Еще несколько секунд. — Только что прошел мимо меня. Вошел в ресторан «Кафе Пат», на восточной стороне улицы. Джек, как ты насчет ленча? Я займу столик.
В разговор впервые вмешался Динг:
— Захвати мне пастрами с зерновым хлебом.
На углу Честнат и Мейсон-стрит Джек повернул к северу, потом еще раз к северу по Тейлор. Кларк сидел за столом около входа, лицом к окну. Время ленча только-только наступило, и народ в заведении лишь начал собираться. Джек сел за столик.
— У стойки, — сказал Кларк. — Третий с краю.
— Ага, вижу.
— Кто сидит по сторонам от него?
— Что?
— Джек, следить за своим подопечным — только часть дела. Он говорил с кем-нибудь, пока ты висел у него на хвосте, останавливался?
— Нет. И ни с кем не соприкасался.
Кларк пожал плечами.
— Даже шавка не может обойтись без пищи.
Джек заказал тунца с ржаным хлебом, Кларк — сэндвич с беконом и всякой всячиной и вдобавок то, что заказал Динг (в пакете, на вынос).
— Доедает, — сказал Кларк. — Принимаю вахту. Сейчас у двери пожмем друг другу руки, скажем, что до следующего месяца вряд ли удастся увидеться, и ты пойдешь к машине. А я провожу мальчика домой. Встречаемся в «Старбаксе» на набережной.
Через тридцать минут они, сидя у окна, прихлебывали горячий кофе «Голд коаст». За стеклом в ярком солнечном свете тянулись пешеходы и проносились автомобили. На экране подвешенного в углу телевизора что-то говорил стоявший за трибуной Джек Райан-старший. Звук был приглушен, но все трое знали, что происходит. Равно как и баристы, и большинство посетителей. То и дело кто-нибудь вскидывал голову, ненадолго задерживал взгляд на экране и возвращался к своим делам.
— Слушайте, он все-таки решился на это! — сказал Чавес. — Джек, ведь твой папаша уже заслужил как-то медные трубы.
Джек кивнул.
— Как я понимаю, он говорил с тобой об этом, — полуутвердительно произнес Кларк.
Джек снова кивнул.
— Сомневаюсь, что он в восторге от того, что ему предстоит, но это, знаете ли, служебный долг… Кому много дано, с того много и спросится.
— Что ж, дано ему действительно много. Ладно, к делу. Что удалось выяснить?
Джек отхлебнул кофе.
— Найоан любит гороховый суп и не любит давать чаевые.
Чавес хмыкнул, прищурившись.
— Он заказал гороховый суп и сэндвич. Примерно двенадцать долларов. Сверх того добавил несколько монеток-четвертаков. Ну, а что удалось узнать сверх того, даже и не знаю.
— Не так уж и много, — согласился Кларк. — Но я не рассчитывал на многое. Если он работает на РСО, то, вполне возможно, используется редко и нерегулярно. И шансов за то, что мы за один день поймаем его на горяченьком, практически нет.
— В таком случае, что же делать?
— На сайте консульства сообщается, что сегодня вечером оно проводит прием в «Холидей-инн экспресс». Какое-то мероприятие совместно с польским консульством.
— А я смокинг дома забыл, — вздохнул Чавес.
— Он не понадобится. Суть в том, что мы знаем, где Найоан будет сегодня вечером, и будет он не дома.
На расстоянии в восемь тысяч миль оттуда из тамбура палатки вылез инженер, на ходу вытиравший лоб и шею клоком ветоши. Его шатало. Он подошел к стоявшей неподалеку табуретке и сел.