– Годы идут, знаете ли, – неопределенно ответил я. – Борис Иосифович, у нас с вами возникли серьезные проблемы. Нужно срочно разыскать Иванникову, Руслана и Игоря Литвака. Я вам все объясню, но это займет какое-то время, а счет может идти уже на минуты, если не на секунды. Давайте сначала их найдем, а когда я буду уверен, что с ними все в порядке, я дам вам любые объяснения.
– А нельзя по-другому? Вечером стулья, а деньги утром? – поинтересовался Рудин, непринужденно демонстрируя мне знание классики советского кинематографа.
– Можно, но деньги вперед.
– Понял.
Он легко поднялся с кресла, подлетел к столу и нажал клавишу на переговорном устройстве.
– Где у нас Литвак, Руслан и Катерина? Быстренько их найти и ко мне. Быстренько, быстренько, девочки, шевелитесь… Меня это не интересует… Значит, без штанов придет. Давайте, двигайтесь. Нет, это только в десять утра, а сейчас они должны быть еще здесь.
– Что в десять утра? – встревоженно спросил я. – Они куда-то собрались?
– Да, на халтуру в местную глубинку. Что вы на меня так смотрите, Владислав? Вы что, не знаете, что актеры и режиссеры постоянно подхалтуривают, особенно во время фестивалей? Фестиваль тем и хорош, что люди в это время свободны от съемок и прочей беготни, а платят за выступления более чем прилично. Все с концертами ездят. Закрытие фестиваля и раздача слонов завтра в восемь вечера, так что весь сегодняшний день и половину завтрашнего вполне можно посвятить собственному карману.
– Что, все трое уезжают?
– Все трое.
– И все в одно место или в разные?
– В одно. А что вас так удивляет?
– Кто еще с ними едет?
– Никто, только Кийко, Литвак и Иванникова. Может быть, вы, наконец, начнете рассказывать, Владислав? Стулья я вам обеспечил, платите деньги.
– Подождите, Борис Иосифович, как так получилось, что они все втроем собрались в одно и то же место с концертом? Они что, близкие друзья и нашли себе общую халтуру? Разлучаться не хотят?
– Да нет, из этого богом забытого поселка позвонили в оргкомитет и попросили привезти их самых любимых актеров Катю и Руслана и режиссера Литвака. Это, дескать, их кумиры, и они слезно просят дать возможность оторванному от культурной жизни населению пообщаться со своими любимцами. Конечно, дыра жуткая, цивилизация там и рядом не лежала, но ведь актеры честолюбивы до смешного. Скажешь ему, что он – кумир, и он готов не есть, не спать, переться к черту на рога, только чтобы услышать аплодисменты и вдохнуть аромат обожания и преклонения. Вы не забывайте, Владислав, артисты и режиссеры кино этим сильно обделены, в отличие от театральных. Там и актер, и режиссер выходят на сцену и видят благодарную публику каждый вечер, они каждый вечер получают свою порцию восторга и признательности. А в кино? Наши деятели оторваны от публики, а ведь им ничуть не меньше нужно чувствовать любовь зрителя. Поэтому и ездят, ездят даже в Пискоструйск и в деревню Гадюкино, по колдобинам и на перекладных.
– И когда их пригласили?
– Два дня назад, если я со счета не сбился. Сейчас ведь уже пятница началась. Во вторник с утра звонили, и мы договорились, что ребята поедут в пятницу, дадут один концерт, переночуют, в субботу с утра еще одно выступление в соседнем поселке, и к обеду их привезут обратно. Как раз они успеют отдохнуть, привести себя в порядок, а в восемь вечера в субботу – закрытие и вручение призов.
Так. Значит, во вторник с утра. В понедельник вечером я улетел в Москву с Лилей, они решили, что я перестал путаться под ногами и можно действовать дальше. Времени до закрытия кинофестиваля осталось немного, и они решили покончить со всеми троими одним махом. Интересно, что они придумали на этот раз? Скорее всего, автомобильную катастрофу. Гористая местность, серпантин… Машину в пропасть – и концы в воду. Бог мой, во главе всего этого должен стоять поистине сумасшедший. Но почему его покрывают? «Выдавливание» предпринимательства – это я могу понять, это на руку тем, кто ведет политическую игру. Но истребление кинозвезд? Какую пользу это может принести тем, кто рвется к власти? Почему они позволяют этому человеку безнаказанно совершать убийства, и не просто позволяют, но и помогают? Или они хотели во что бы то ни стало сорвать фестиваль, чтобы больше никакому Рудину не пришло в голову устраивать в этом городе великосветские «сходняки»? Ведь Рита мне объясняла, что спонсоры вкладывают в фестиваль большие деньги, потому что он приносит большие прибыли. Именно поэтому спонсоры и не позволили закрыть фестиваль, несмотря на убийства участников. Спонсоры оказались людьми такими же безнравственными, но из другой команды.
– Так я жду ваших объяснений, Владислав. Что, собственно, случилось?
– Видите ли, Борис Иосифович, у меня есть очень сильные подозрения, что этих троих тоже хотят убить. Я ничего не могу доказать, но я прошу мне поверить.
– У вас есть какие-то сведения? Рита сказала, что вы отказались от моего предложения заняться этими убийствами…
– Да, я отказался, но я отказался работать на вас. А убийствами я все-таки занимался. Вы знаете современное кино лучше меня, поэтому вспомните: те четверо, которые уже погибли, и эти трое имели отношение к фильмам, в которых поносят армию и разоблачают царившие в ней порядки. Мне понадобилось много времени, чтобы до этого додуматься, но вам-то, я полагаю, не нужно рыться в фильмографиях, чтобы это вспомнить.
– Вы хотите сказать, что за этими убийствами стоит армия? – скептически бросил Рудин. – Трудно поверить. У вас богатая фантазия, Владислав. Вы меня не убедили.
– Борис Иосифович, оставим в покое мою фантазию. Вам мало четырех трупов? Вам нужен пятый, шестой и седьмой, чтобы спохватиться? Армия тут ни при чем. В этом замешаны ветераны-отставники. Может быть, их всего несколько, может быть, всего один, но это страшный человек с больной психикой, который не может смириться с кардинальными переменами в мировоззрении, морали, нравственности. Он использует юношеский военно-спортивный клуб, чтобы воспитывать подростков в ненависти к пороку и разврату и готовить из них боевиков, способных на любое преступление во имя этой святой борьбы с грязью и развратом…
Моя пламенная речь была прервана пьяным голосом, донесшимся из гостиной:
– Боря, я пришла! Ты меня искал? Боря! Ты где?
Дверь распахнулась, и на пороге кабинета возникла пьяная до изумления Катя Иванникова. Даже в таком состоянии она была очень хорошенькой, в черном костюме с суперкороткой юбкой, выгодно оттенявшем ее белокурые волосы. Ноги в черных колготках были, конечно, не такими классными, как у Маргариты, но очень даже ничего, а зеленые глазищи в пол-лица смотрелись просто здорово.
– О-о-ой, здрасте, – протянула она, увидев меня. – Боречка, я вот она.
– Молодец, – поморщился Рудин. – Опять надралась. Посиди в гостиной, сейчас я с тобой разберусь. Не пей только, сделай перерыв.