— Ничего, дорогая, ничего.
Клодия усаживалась долго и хлопотливо, как яркая птица, собираясь высиживать птенцов, устраивается в гнезде. Потом улыбнулась всем, кого привела с собой: Фульвии, Клодилле, Семпронии Тудитане, Палле и еще одной женщине, которую Помпея не узнала.
— Это моя кузина Клавдия, — сдержанно представила ее Клодия. — Она живет в сельской местности. Приехала сюда отдохнуть.
— Ave, Клавдия, — приветствовала ее Помпея Сулла, улыбаясь глуповато, как обычно.
«Если Клавдия и сельская жительница, то у нее, во всяком случае, много общего с Паллой и Семпронией Тудитаной, — подумала Помпея. — Откуда бы Клавдия ни была родом, ее следует считать привлекательной, несмотря на эту краску и ненужные украшения в светлых волосах». Помпея попыталась быть вежливой.
— Фамильное сходство заметно, — сказала она.
— Надеюсь, — отозвалась кузина Клавдия, стягивая свою фантастическую прическу с блестящими золотыми локонами.
На миг показалось, что Помпея вот-вот упадет в обморок. Она даже открыла рот, ловя воздух.
Это уже было слишком для Клодии и других присутствующих. Они захохотали.
— Ш-ш-ш! — шикнул Публий Клодий.
Широким, неженским шагом он прошел к двери и опустил щеколду. Затем возвратился на место, сложил губки бантиком и захлопал ресницами.
— Дорогая моя, какая божественная комната! — прощебетал он.
— О-о-о! — взвизгнула Помпея. — Это невозможно!
— Это возможно, потому что вот он — я, — произнес Клодий своим нормальным голосом. — И ты оказалась права, Клодия. Поликсены тут нет.
— Пожалуйста, пожалуйста, уходи! — шепнула Помпея с побелевшим лицом, ломая руки. — Моя свекровь!
— Что, она и здесь шпионит за тобой?
— Обычно нет, но скоро праздник Bona Dea, и его будут отмечать здесь. Предполагается, что это я устраиваю его.
— Ты хочешь сказать, его организует Аврелия, — с насмешкой сказал Клодий.
— Ну да, конечно, она! Но она крайне педантична. Она делает вид, что советуется со мной, потому что я — официальная хозяйка дома, жена претора, в чьем доме празднуют Bona Dea. О, Клодий, пожалуйста, уходи! Она входит и выходит в любое время. И если она найдет мою дверь запертой, то пожалуется Цезарю.
— Моя бедная малышка! — с чувством произнес Клодий, привлекая Помпею к груди. — Я уйду, обещаю.
Он подошел к великолепному серебряному зеркалу, висевшему на стене, и с помощью Фульвий поправил парик.
— Не могу сказать, что ты симпатичный, Публий, — заметила его жена, поправляя его прическу, — но вполне можешь сойти за женщину, — она хихикнула, — только несколько сомнительной профессии!
— Уходим, уходим, — поторопил Клодий остальных гостей. — Я только хотел показать Клодии, что это можно сделать. И мы сделали это!
Дверь открылась, женщины быстро вышли — стайкой, с Клодием в середине.
И вовремя. Вскоре появилась Аврелия. Она удивилась:
— Кто это был? Почему они так поспешно ушли?
— Клодия с Клодиллой и еще несколько женщин, — уклончиво ответила Помпея.
— Тебе надо знать, какое молоко мы будем подавать.
— Молоко? — удивилась Помпея.
— О, Помпея, честное слово! — Аврелия поглядела на невестку. — Неужели в твоей голове нет ничего, кроме побрякушек и тряпок?
Помпея расплакалась. Аврелия отпустила (правда, понизив голос) одно из редких в ее устах и не слишком крепких ругательств и быстро удалилась, чтобы не смущать Помпею еще больше.
А пять женщин и Клодий спешили по Священной улице в сторону, противоположную Нижнему Форуму: там безопаснее и меньше риск встретить знакомых. Клодий был очень доволен собой. Он вышагивал с важным видом, привлекая внимание богатых покупательниц, которые часто посещают портик Маргарита и Верхний Форум. Женщины облегченно вздохнули, когда им удалось доставить Клодия домой совершенно неузнанным.
— Теперь несколько дней меня будут спрашивать, кем было то странное существо, что прогуливалось со мной этим утром! — добродушно проворчала Клодия, когда опасность миновала и вымытый, респектабельный Публий Клодий вальяжно разлегся на ложе.
— Это была твоя идея! — возразил он.
— Да, но тебя никто не просил устраивать публичный спектакль! Мы же договорились, что ты переоденешься, войдешь туда, а после мы быстро уйдем. Никто не ожидал, что ты начнешь жеманно улыбаться и вихлять задом всем на удивление!
— Заткнись, Клодия! Я думаю!
— О чем?
— О небольшой мести!
Фульвия прижалась к нему, чувствуя в нем перемену. Никто лучше, чем его жена, не знал, что Клодий держит в голове список грядущих жертв. И не было у него помощника лучше, чем жена. В последнее время список сократился. Катилины больше не было. Вероятно, и арабы уже вычеркнуты. Так кто же на очереди?
— Кто? — спросила она, беря в рот мочку его уха.
— Аврелия, — процедил он сквозь зубы. — Пора кому-нибудь пообтесать ее.
— И как же ты это сделаешь? — спросила Палла.
— Фабии это придется не по вкусу, — задумчиво проговорил он, — но она тоже нуждается в уроке.
— Что ты замыслил, Клодий? — устало спросила Клодилла.
— Одну шалость! — пропел он, потянулся к Фульвии и стал немилосердно ее щекотать.
Bona Dea — Благая богиня, древняя, как сам Рим. У нее нет ни лица, ни формы. Она — никто. У нее есть имя, но его никогда не произносят, так свято оно. Что значила Bona Dea для римских женщин, не мог понять ни один мужчина. Как и то, почему ее называют Благой. Посвященные ей ритуалы не входили в официальную религию государства, и хотя казна выделяла богине немного денег, она все равно оставалась глуха к мужчинам. Весталки заботились о Bona Dea, потому что у нее не было своих жриц. Это весталки нанимали женщин, которые ухаживали за ее священным огородом с целебными травами. Они хранили эти травы, предназначаемые только для женщин.
Поскольку Bona Dea являлась богиней женщин, огромная территория ее храма простиралась вне померия, на склоне Авентина, как раз под обнаженной Священной скалой, поблизости от Авентинского водохранилища. Ни один мужчина не смел подойти близко к этому месту. В храме стояла статуя. Но это не было изображением Bona Dea. Это было всего лишь нечто помещенное туда, чтобы обмануть дьявольские силы, исходящие от мужчин. Пусть дьявольские силы верят, будто истукан в храме — это она, Bona Dea. В мире не нашлось ничего, что символизировало бы Bona Dea, которая любит женщин и змей. Территория ее храма кишела змеями. Говорили, что мужчины — это змеи. Имея так много змей, она не нуждалась в мужчинах.
Целебные травы Bona Dea были знамениты, ибо они росли вокруг самого храма. Везде были клумбы с разными травами и целое море ржи. Ее сажали в первый день мая и собирали под наблюдением весталок. Весталки брали колосья и готовили из зерен эликсир Bona Dea, а тысячи змей дремали или шуршали среди стеблей. Они ни на кого не обращали внимания, и на них тоже никто не обращал внимания.