— Эти сведения есть в досье ФБР и, возможно, многое объясняют.
— Я не буду шпионить для тебя, Кармайн.
— И не надо. Шпионажа в этом деле и так хватает. Кто-то в «Корнукопии» продает секретную информацию красным, Эрика — в числе главных подозреваемых.
Майрон стал белый как мел и со звоном уронил вилку.
— О Господи, этого еще не хватало!
— Кстати, это тоже секретная информация, так что никому ни слова. Впрочем, Эрике можешь сказать. Она знает об Улиссе.
— Улисс — шпион?
— Да. Это его кодовое имя. Вряд ли Эрика — Улисс, но, по-моему, ей известно, кто это. Твой допуск к закрытой информации наверняка много выше моего, так что, думаю, я ничего не нарушаю, рассказывая тебе об этом. Если ты не в курсе, так только потому, что твоих фирм и партнеров это не коснулось.
Серые глаза Майрона наполнились слезами. Он часто кивал, не произнося ни слова, потом чуть успокоился и произнес:
— У меня пропал аппетит. Я даже не притронулся к этому превосходному мясному рулету. Может, ты?..
— Ни в коем случае. Только корм для кроликов.
— Бог мой! Дездемона, должно быть, готовит не хуже самого Эскофье!
— Не знаю насчет Эскофье, но мою бабушку Черутти она определенно затмила, а это кое-что значит.
На следующий день Кармайн снова отправился к Филомене Скепс. Угораздило же ее поселиться в Орлеане! Три часа езды — и это при включенной сирене в пределах Коннектикута. К тому же вряд ли в этот раз Филомена предложит капитану поздний завтрак. День был сумрачный; небо сплошь затянули тучи, дул промозглый ветер, а океан пытался не то сровнять дюны с землей, не то насыпать их еще выше.
Насчет завтрака Кармайн оказался прав. Миссис Скепс в сопровождении Энтони Бера встретила его у двери и провела в небольшую комнату, плохо освещенную единственным окном, заросшим стеблями вьющихся роз. Адвокат был в строгом костюме-тройке с гарвардским галстуком, Филомена — в мшисто-зеленом шерстяном платье, подчеркивающем ее превосходную фигуру. Почему такой цветок впустую расточает свой аромат в просоленную атмосферу Кейп-Кода? Бера можно понять; он — мастиф, ждущий, что ему бросят кость.
— Миссис Скепс, вы связаны каким-то образом с движением за женское равноправие? — спросил Кармайн.
— Я бы так не сказала, капитан. Я жертвовала небольшие суммы на некоторые заинтересовавшие меня программы, но я не феминистка.
— К этим программам ваше внимание привлекла доктор Полина Денби?
— Мы с ней немного знакомы, но ни к членству, ни к пожертвованиям она меня никогда не призывала.
— Вы сочувствуете феминистским целям?
— А вы нет, капитан?
— Да, разумеется.
— К чему тогда этот вопрос?
— Что вы и доктор Эрика Давенпорт так серьезно обсуждали на вечеринке мистера Мандельбаума?
— Ты не обязана отвечать, Филомена, — вмешался Бера. — Напротив, я советую этого не делать.
— Нет, я отвечу, — сказала она приятным, терпеливым голосом; казалось, вывести ее из равновесия невозможно. — Мы обсуждали будущее моего сына, поскольку доктор Давенпорт теперь решает его судьбу. К мистеру Мандельбауму я приехала исключительно с целью увидеться с Эрикой и могу предположить, что она попросила меня пригласить только ради этой встречи. Доктор Давенпорт — не желанная гостья в моем доме, а мне не рады в «Корнукопии». Поэтому мы выбрали нейтральную территорию.
— Я так и думал, — сказал Кармайн. — Но по существу вы мне не ответили. Какие именно аспекты будущего вашего сына вы обсуждали и каков был результат ваших… переговоров?
— Моему сыну придется быть под пятой доктора Давенпорт почти восемь лет, и последние три или четыре из них будут для него самыми трудными. Он с раннего детства ее не выносит. Я надеялась убедить Эрику согласиться на посредника. Меня очень беспокоит, что она может уничтожить все наследство мальчика. Не преднамеренно, а из-за своей некомпетентности.
— Риск остается всегда. Привести к краху процветающую корпорацию может любой, — возразил Кармайн. — Полагаю, вы просто не хотите видеть во главе «Корнукопии» женщину?
— Нет, я не против женщин, дело именно в этой женщине! Я просила Эрику взять в качестве партнера Тони… мистера Бера. Она отказалась. Вот и весь разговор.
— Вам, должно быть, часто приходилось сталкиваться с доктором Давенпорт, прежде чем у вас сформировалась такая взаимная неприязнь, — сказал Кармайн. — Почему ее не любит ваш сын? Когда и где они виделись?
Ее взгляд метнулся к Энтони Бера. «Помоги, спаси! Что мне говорить? Как себя вести?»
— Я советую не отвечать, Филомена, — произнес мастиф, зарабатывая свою косточку.
Кармайн с трудом выбрался из чрезвычайно неудобного кресла.
— Спасибо, что уделили мне время, миссис Скепс.
«Я будто Микеланджело, обтесывающий глыбу мрамора, — думал Кармайн, начиная нескончаемый путь домой. — Сегодня я обнажил локоть, предплечье и кисть. Но какая эта рука — правая или левая? И каким боком со всем этим связан Улисс?»
По возвращении он обнаружил, что Делия захватила половину его кабинета, установив там складной стол и стул на колесиках.
— У себя мне слишком тесно, — заявила она. — Дядя Джон распределил кабинеты несправедливо! Капитану детективов полагается секретарь, и у секретаря должен быть нормальный кабинет. А мне приходится сидеть в шкафу!
— Почему бы тебе не пожаловаться дяде Джону? Куда я посажу Эйба и Кори на следующем совещании? Я тебя, конечно, очень люблю, Делия, но мне совсем не улыбается, чтобы ты все время болталась рядом. Кабинет — мое рабочее место. Я не смогу сосредоточиться, если ты будешь маячить у меня перед глазами.
Делия не обиделась, но и не проявила ни малейшего намерения убрать горы бумаг, которые она повсюду разложила.
«Не воевать же с Делией!» — решил Кармайн и, как всегда, беззвучно вышел из кабинета.
«Любой другой на его месте устроил бы скандал, — подумала Делия. — К следующему понедельнику у меня будет большой кабинет».
Она подождала, пока не почувствовала в воздухе определенную разреженность — верный знак, что Кармайн покинул здание. Все, ушел!
— Ты уже знаешь, как все устроить, дядя Джон? — проворковала она, скользнув в дверь комиссара.
— Нет, Делия. Я решил просто посидеть и подождать, пока ты придешь и все мне растолкуешь, — сказал Сильвестри.
— Ты поступил очень разумно, дядя Джон. Проблема в Микки Маккоскере. Он занимает вдвое больше места, чем Кармайн и Ларри, при том, что почти никогда здесь не бывает. Я предлагаю переселить Микки в кабинет Кармайна, а Кармайну отдать обе освободившиеся комнаты. Ну как? Можно завтра вызывать грузчиков?
Сильвестри молча кивнул. Почему Делия всегда оказывается права?