Он с силой хватил кулаком по столу. Дети вздрогнули и замерли.
— Паола, откуда тебе известно, что мне предлагают? — спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего.
Она побледнела, но по-прежнему держалась вызывающе.
— Ты же разбрасываешь свои письма, а я нахожу их.
— И суешь в них свой нос. И после этого еще удивляешься, что меня тянет прочь из дома. Моя почта — мое личное дело, ясно? Личное!
Уолт отшвырнул вилку, отодвинул стул и с раздражением вышел из кухни. Вместе с детьми проводив его взглядом, Паола вытерла перепачканное личико Мики и поднялась, чтобы подать мороженое и желе.
Сбоку от холодильника висело старое зеркало. Паола заметила промелькнувшее в нем собственное отражение и чуть не разрыдалась. Восьми лет хватило, чтобы превратить жизнерадостную и хорошенькую девушку с безупречной фигуркой в исхудавшую дурнушку, которая выглядела значительно старше своих лет.
Ах как хорошо ей было с Уолтом. Она кокетничала с ним, она увлекала его! Настоящего врача с дипломом, такого талантливого, что на него вот-вот польется денежный дождь! Она не учла одного: Уолт и не собирался расставаться с наукой. Даже водопроводчикам платят больше! А детей уже четверо. Помешать появлению пятого малыша помог только грех — Паола начала принимать таблетки.
Она понимала, что ссоры разрушают ее семью. Они расстраивают детей, изматывают ее, из-за них Уолт все чаще уезжает в охотничий домик. Этого домика Паола и в глаза не видела. И не надеялась увидеть. Уолт даже не говорил, где он находится.
— Ура, мороженое с помадкой! — возликовал Стенли.
— Помадка вместе с желе — невкусно, — поморщилась капризуля Белла.
Паола считала себя хорошей матерью.
— Хочешь, я положу тебе желе и мороженое в разные тарелки, детка?
Оказавшись наконец в своих апартаментах в пентхаусе самого высокого здания Холломена, доктор Хидеки Сацума с удовольствием чувствовал, как дневное напряжение покидает тело.
Эйдо вернулся домой пораньше, приготовил все по вкусу хозяина, а затем спустился на десять этажей ниже, в свою квартиру, где обитал вместе с женой.
Отделка помещения создавала обманчивое впечатление простоты: темные панели, двери из черного дерева в форме квадратов, старинная трехстворчатая ширма; женщины с бесстрастными лицами, глаза-щелки, пышные прически и бамбуковые зонтики; пьедестал из полированного черного камня, а на нем — безупречный цветок в витой вазе от «Штойбен»; до блеска натертые черные деревянные полы.
Блюдо суши ожидало его на столе из черного лака, в спальне было заботливо разложено свежее кимоно и развернутый футон, над джакузи поднимались струйки пара.
Чистый, насытившийся и умиротворенный, он подошел к стеклянной стене, отделяющей комнаты от дворика, и постоял, наслаждаясь его совершенством. Это сооружение потребовало огромных затрат, но о деньгах Хидеки никогда не задумывался. Ему очень повезло: нашел квартиру с местом для сада на крыше. С наружной стороны стены, обращенные к дворику, были зеркальными, а изнутри — прозрачными, почти незаметными. Сам дворик поражал почти аскетической простотой. Несколько хвойных растений-бонсай, высокий голливудский кипарис, которому придали форму двойной спирали, древний японский клен, десятка два булыжников разной формы и размера, пестрая мраморная галька, уложенная сложным рисунком, ходить по которому не полагалось. Все силы его личной вселенной собрались здесь, чтобы способствовать его процветанию.
Но сегодня, морщась от слабого запаха ксилона, который улавливал его чуткий нос, Хидеки Сацума смотрел на свой дворик и сад и понимал: устои его личной вселенной пошатнулись. Значит, пора переставить кадки, переложить камни и землю, чтобы нейтрализовать действие тревожных обстоятельств. Над этими обстоятельствами у него нет власти, а он к этому не привык. Вот они, вот… Там, где обломки яшмы образуют извилистую розовую струйку… И там, где острый серый камень нацелен, как лезвие, прямо в нежную, как вульва, округлость расколотого красного валуна… И там, где двойная спираль голливудского кипариса устремлена в небо… Все не так, все неправильно, все надо начинать заново.
Хорошо было бы пожить в доме на берегу Кейп-Кода. Но то, что произошло там, невозможно забыть. Да и путь слишком долгий, даже для бордового «феррари». Нет, этот дом предназначен для других целей, и, несмотря на связь со стержнем его вселенной, эпицентр возмущения находится здесь, во внутреннем дворике.
Может быть, подождать до выходных? Нет, ни в коем случае. Хидеки Сацума нажал на кнопку звонка, призывая к себе Эйдо.
Дездемона добралась наконец домой. Она жила на третьем этаже трехквартирного дома на Сикамор-стрит, у самой Ямы. Сначала она приняла горячую ванну, чтобы смыть следы трехкилометровой дороги домой, затем отправилась в кухню и открыла две банки: с ирландским рагу и со сливочным рисовым пудингом. Кулинарки из Дездемоны так и не получилось. Глаза, которые Кармайн нашел прекрасными, не замечали ни пятен на линолеуме, ни отклеившихся обоев — тяга к мещанскому комфорту была ей чужда.
Наконец, облаченная в клетчатый мужской халат, она перешла в гостиную, где ее ждала большая плетеная корзина, стоявшая на высокой тростниковой подставке возле любимого кресла с выпирающими пружинами. Но эта мелочь ее не заботила. Нахмурившись, Дездемона стала перебирать содержимое корзины, но длинного лоскута шелка, на котором она вышивала панно для Чарлза Понсонби, не было. Разве шелк не сверху лежал? Да, она точно это запомнила. В жизни Дездемоны Дюпре не было места хаосу: каждая вещь имела свое постоянное место. Но рукоделия на привычном месте не оказалось. Вместо него она обнаружила пучок вьющихся черных волос. Дездемона извлекла находку, чтобы получше рассмотреть. И тут же увидела панно с вышивкой в кроваво-красных тонах, валяющееся на полу за креслом.
Забыв о волосах, Дездемона подхватила вышивку и расправила ее, выясняя, сильно ли та пострадала. Но вышивка лишь слегка помялась.
Как странно! Как она очутилась на полу?
Внезапно Дездемону осенило, и она поджала губы. Должно быть, в квартире хозяйничал проныра Паркер, домовладелец, живущий этажом ниже. Ну и что прикажете с ним делать? Его жена так мила, да и он тоже производил хорошее впечатление. И потом, где еще можно снять квартиру с полной обстановкой всего за семьдесят долларов в месяц, да еще в безопасном районе? Выбросив пучок волос в кухонное ведро, Дездемона с ногами забралась в массивное кресло, чтобы вновь взяться за вышивку, которую втайне считала лучшей из своих работ. Замысловатый, сложный узор разных оттенков — от розового до почти черного — змеился на фоне бледно-розового шелка.
Нет, но каков мерзавец ее хозяин! Пора устроить ему ловушку.
Рисование изнурило Тамару, ее воображение оказалось не в состоянии создать уродливое, пугающее лицо. Когда-нибудь получится, но не сейчас. Слишком мало времени прошло после сегодняшней катастрофы. Этот наглый коп Дельмонико! Его мерзкая походочка, широченные плечи, из-за которых он казался ниже ростом, толстая шея, на которой любая голова показалась бы карликовой, но только не его! Она просто чудовищна! Но сколько Тамара ни старалась и ни стискивала зубы, придать его лицу сходство со свиным рылом так и не удалось. А ведь именно из-за него она пропустила эту встречу. И кто же он, как не самый уродливый в мире боров.