– Со вчерашнего дня. Со вчерашней ночи. С сегодняшнего утра. Не важно. Мы расстались.
Фабио с огромным трудом сдержал улыбку до ушей, он не бросился ей на шею и вообще не выдал никакой неподобающей реакции. Он сосредоточился на ощущении холодных тяжелых кораллов в своей руке и не сказал ничего.
– Вот почему я согласилась с тобой встретиться. Я хотела, чтобы ты узнал об этом от меня. И еще о том, что ты здесь ни при чем.
– Что ты имеешь в виду? – Причина, по которой я ушла от тебя, – не в Лукасе. Эта причина – в тебе.
На следующий день Лукас Егер погиб.
Всю ночь и все утро шел дождь, и конца ему не было видно. Первую половину дня Фабио посвятил тренировке сначала мускулов, потом памяти. За обедом – в «Бертини», где же еще? – он встречался с Фреди. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь о разрыве Норины с Лукасом. Фреди, с его прагматическим взглядом на вещи, казался ему подходящим собеседником. Когда принесли заказ – Фабио тоже заказал себе дзабайоне, поскольку его тренер Джей утром взвесил его и нашел, что он еще не набрал нужного веса, – он завел разговор о бизнесе Фреди.
– Танцовщицы из «Персиков» вынуждены жить в меблированных номерах «Флорида» и платить за них две с половиной тысячи в месяц.
– Возможно. Эти детали улаживает наше руководство.
– Две с половиной тысячи. Плюс за белье и уборку.
– Не бери в голову, – ухмыльнулся Фреди. – Ты живешь бесплатно.
– Это грабеж.
– Брось, они зарабатывают эти деньги за два-три вечера.
– В «Персиках»?
– И там, и после выступлений. Меньше пяти сотен они не берут. Те еще девицы. Плюс гонорар, плюс проценты с шампанского. Неужто нам устанавливать тариф, как в молодежных ночлежках?
Просигналил мобильник Фабио. Звонила Сара Матей.
– Фабио, – проговорила она каким-то странным голосом. – Лукас мертв.
– Что?
– Лукас погиб.
– Как?
– Час назад нам позвонили. Его выудили из реки около ГЭС.
– Норина знает?
– Она сейчас в полиции. Я еду туда. Если ты понадобишься, тебя можно будет застать по мобильнику?
– Конечно. Мне тоже приехать?
– Нет. Только если понадобишься. Ты слышишь? Не приезжай, пока я тебе не позвоню.
Она разъединилась.
Фабио положил на стол свой мобильник.
– Ты не будешь? – Фреди указал на дзабайоне Фабио. Тот покачал головой. Фреди придвинул к себе стакан и принялся за еду. – Что случилось? – поинтересовался он, не прерывая процесса.
– Лукас мертв.
– Тот самый Лукас, который увел у тебя женщину?
Фабио кивнул.
– Вот видишь, – сказал Фреди, продолжая свое занятие.
Фабио два часа просидел у себя в комнате, ожидая звонка Сары. Потом набрал номер ее мобильника. Отозвался автоответчик. «Позвони мне, как только сможешь», – записал он свое сообщение.
Он попытался застать кого-нибудь в редакции. Все были заняты. А Сара Матей, сказала телефонистка, сегодня наверняка уже больше не появится.
Фабио ждал. На обоях над окном расплылось влажное пятно. Может, где-то просочилась вода, вероятно, из-за застрявших жалюзи. С тех пор как пошел дождь, воздух в комнате посвежел. Фабио открыл окно и задернул гардину с пальмами. С улицы донеслось шуршание шин по мокрому асфальту.
Из мобильника послышалось «Болеро» Равеля. Фабио отключил вызов. Он разыскал инструкцию, и после многочисленных безуспешных попыток ему все-таки удалось стереть болеро как позывные Марлен.
Спустя некоторое время раздался обычный звонок.
«Номер не определен», – высветилось на дисплее. Он откликнулся.
– Ты слышал о Лукасе? – спросила Марлен. – Да.
– Ты знаешь подробности?
Фабио завелся.
– Почему я? – заорал он. – Почему непременно – я? Ты с ним больше контачила. Тебе что-нибудь известно?
– Извини. Я не собиралась действовать тебе на нервы. – В ее голосе звучал сарказм.
– Если я что-нибудь узнаю, то сообщу, – сказал он примирительным тоном. – Прости.
Он пытался представить себе Лукаса. Застрявшего в решетках гидростанции. Опутанного водорослями – в грязном вздувшемся потоке коричневой реки. Обезображенного – на катафалке в Институте судебной медицины. Со скрещенными руками – в гробу.
Почему он это сделал? Из-за несчастной любви? Из-за угрызений совести? Из-за того и другого? От отчаяния? Или из мести?
В глубине души Фабио склонялся к последнему объяснению. Лукас хотел подложить им свинью. Если уж он потерял Норину, так пусть, по крайней мере, он, как камень, ляжет у них на пути. В виде утопленника – Лукаса Егера, который станет для обоих вечным укором.
А что Норина разошлась с Лукасом не из-за Фабио, она может рассказывать кому угодно. Но не Лукасу. И не Фабио.
Он снова набрал номер Сары. На этот раз она отозвалась немедленно.
– А я только что собралась тебе звонить. Норина сейчас у своих родителей. Она не желает тебя видеть.
– Как она?
– Хреново. Она винит себя. Позавчера она с ним рассталась.
– Он оставил прощальное письмо?
– Пока что ничего не нашли. Пока что известно очень немного. Вчера ночью, между одиннадцатью и четырьмя, он утонул в реке под мостом Зееталь.
– Откуда они так точно знают место?
– Если бы он бросился в реку выше по течению, он бы застрял около моста Зееталь. Там какой-то затор.
– Его родителям сообщили?
– Когда мы уходили из полицейского участка, их как раз привезли туда из Института судебной медицины. Они словно окаменели.
– Что я могу сделать?
– Лучше всего держись от всего этого подальше.
Фабио улегся на кровать и стал смотреть на медленно расплывающееся влажное пятно над окном. По жестяному подоконнику неутомимо барабанил дождь. Монотонно шуршали по лужам машины. Он чувствовал, как им овладевает тяжелая хандра.
В дверь постучали.
– Да! – крикнул Фабио, не вставая с кровати.
Вошла Саманта. Она дрожала от холода и куталась в свой махровый канареечного цвета халат.
– Je m'ennuie, – пожаловалась она. – Мне скучно.
Фабио остался лежать. Очевидно, он являл собой жалкое зрелище, потому что она спросила:
– Кто-нибудь умер?
Она спросила не всерьез, просто так. Когда Фабио кивнул, она испугалась:
– Из родных?
Фабио покачал головой.