Фотографии были необыкновенно хороши и показывали владения в лучшем свете. Там был старый кейпский дом на Кокл-Кав-Ридж, очаровательный морской домик на Сэндз-Шуз-Лейн, такой же на Дип-Вотер-Лейн и дюжина других поменьше размерами, но не менее привлекательных владений.
Самым важным среди списка было поместье на самом берегу бухты Вичшир. Элейн нанимала фотографа, делающего съемки с воздуха, которого она всегда использовала для снятия панорамных снимков, специально для фотографирования этого владения. Мардж поместила это фото в центре витрины, в том месте, где висела обрамленная в раму аэрофотография Ремембер-Хаус.
Мардж услышала, как сзади зааплодировали. Она быстро обернулась.
— Я покупаю все, — сказала Элейн, вылезая из машины.
— Продано! — Мардж подождала, пока Элейн подошла и встала возле нее.
— Честно, что вы скажете?
Элейн изучила выставку.
— Думаю, они прекрасно выглядят. Полагаю, настало время выставить моего любимчика, снимок Ремембер-Хаус.
— Мне казалось, вы уверены, что Николсы собираются купить его.
Элейн прошла за ней в агентство.
— У меня впечатление, что с Менли Николс не все в порядке.
— Я никогда не встречалась с ней, — сказала Мардж, — но Адам Николс очень приятный человек. Я помню, каким грустным он приехал сюда в прошлом году и вы водили его повсюду. Он тогда снимал коттедж Спарка возле вашего дома, правда?
— Правильно, — Элейн нашла фото Ремембер-Хаус, прислоненное к стулу. — У меня идея, — сказала она. — Давайте пошлем его Скотту Ковею. Когда у него все утрясется, я не удивлюсь, если он останется на Кейпе, а они с Вивиан сходили с ума по этому дому. По крайней мере, так он не забудет об этом доме. Просто на случай, если Николсы не возьмут его.
— Но предположим, он не заинтересуется? Если дом вернется на рынок, вам не будет жаль, что у вас не осталось фотографии?
— У меня есть негатив. Я смогу сделать другие копии.
Элейн прошла к себе в кабинет. Мардж начала перекладывать фото, снятые с витрины, в переполненный альбом на столе в приемной. Звяканье колокольчика на входной двери возвестило о первом посетителе.
Это был посыльный из цветочного магазина. Он внес вазу с розами на длинных черенках.
— Для мисс Аткинс, — сказал он.
— Я и не воображала, что они для меня, — заметила Мардж. — Отнеси их ей. Ты знаешь дорогу.
После его ухода Мардж пошла восхититься цветами.
— Какие великолепные! Теперь это стало частым явлением. Но что это?
В букете была узкая лента с числом «106», нарисованным на ней.
— Я знаю, что вы еще не так стары, Элейн.
— Джон просто прелесть. Столько дней осталось до нашей свадьбы.
— Он романтик, и Бог свидетель, их осталось совсем немного. Элейн, вы думали о том, чтобы родить ребенка?
— У него уже есть один, а мне нравится думать, что Эми и я становимся ближе.
— Но Эми семнадцать. Она собирается в колледж. Было бы совсем по-другому, если бы она была ребенком.
Элейн засмеялась.
— Если бы она была ребенком, я не вышла бы за Джона. Я просто не настолько увлечена семейной жизнью.
Зазвонил телефон.
— Я возьму, — Элейн сняла трубку. — Агентство Аткинс по недвижимости, говорит Элейн Аткинс.
Она послушала.
— Адам! …Так плохо? Я имею в виду, что слушание звучит так страшно. Конечно, я дам показания. Встретиться с тобой за ланчем? Было бы прекрасно. В час? Увидимся!
Вешая трубку, она рассказала Мардж:
— Созывается слушание по делу о смерти Вивиан Ковей, что означает присутствие прессы. Поэтому у всех нас будет возможность посходить с ума по Скотту. — Она встала. — Где картинка Ремембер-Хаус?
— У моего стола, — показала ей Мардж.
— Давайте перешлем ее Скотту с записочкой.
Четким решительным почерком, она быстро набросала несколько предложений.
«Дорогой Скотт,
я только что узнала о слушании и рада возможности позволить узнать всему свету, как счастливы были вы и Вивиан в тот прекрасный день, когда смотрели Ремембер-Хаус. Вам так понравился вид, что мне захотелось, чтобы эта фотография напоминала вам об этом.
Ваша Элейн».
В четверг, в десять утра, когда поток завтракающих иссяк, Тина Арольди использовала свой пятнадцатиминутный перерыв, чтобы ворваться в офис «Вейсайд-Инн» и наброситься на секретаршу.
— Джин, что делал этот детектив, заглядывая под мою машину? — потребовала Тина.
— Не знаю, о чем ты, — запротестовала секретарша.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Не утруждай себя враньем. Его видели несколько человек.
— Зачем врать, — замялась Джин. — Детектив попросил меня показать твою машину, потом он вернулся и захотел узнать, отвечала ли ты когда-нибудь на заказы по телефону.
— Понятно.
Озабоченная, Тина вернулась на свое место в обеденном зале.
В начале второго она увидела, как в зал вошел Адам Николс с Элейн Аткинс, агентом по недвижимости, которая часто приводила своих клиентов в гостиницу.
Тина увидела, как Николс машет ей. Прекрасно. Он хочет, чтобы их обслуживала она. Их усадили за ее столик и она неохотно подошла к ним с блокнотом в руке.
Она была удивлена теплой улыбкой Адама. Он определенно привлекателен, подумала Тина, не сногсшибательно красив, но что-то в нем есть. Возникает чувство, что побыть с ним просто восхитительно. И он модный парень.
Только Николс, скорее всего, один из тех людей, которые милы только тогда, когда вы ему нужны.
Она холодно откликнулась на его приветствие и спросила:
— Вам принести что-нибудь из бара?
Они заказали по бокалу шардоне. Когда Тина отошла, Элейн спросила:
— Интересно, что сегодня с ней?
— Подозреваю, что она нервничает, боится, что ее потащат давать показания на слушании, — ответил Адам. — Ну, ей придется пройти через это. Окружной прокурор, конечно, вызовет ее повесткой, и я хочу быть уверенным, что Тина произведет хорошее впечатление.
Они заказали гамбургеры, поделили пополам полпорции репчатого лука.
— Хорошо, что я очень редко завтракаю с тобой, — сказала Элейн. — А то прибавила бы фунтов двадцать. Обычно я беру салат.
— Это как в старые добрые времена, — сказал ей Адам. — Помнишь, как после летней работы мы все нагружались консервами, садились на мою разболтанную моторку и называли это закатным плаванием?
— Я не забыла.