Роб отшвырнул газету на стол и вздохнул.
— Глаза б мои не видели… — произнес он вслух.
В этот момент дверь открылась, и вошла Джоан с последней из длинной череды кружек кофе, которым она поила Роба по его требованию.
— Спасибо, — сказала она.
— Я не о вас, — уточнил Роб и потряс газетой. — Вот об этом.
— Вообще-то я догадалась, — призналась Джо. — Все утро я только и слышу ругательства. Не понимаю, почему вы никак не успокоитесь. Вы же говорили с Гэри, и он сказал вам, что это чушь.
— Да, но он сказал бы так в любом случае, — хмуро возразил Роб.
Джоан печально покачала головой. Ее саму тянуло сейчас в три разные стороны, и она не могла сказать, какая из сторон побеждает.
Естественно, как фанатку «Сити», ее радовало, что статус клуба в лиге надежно закреплен. Еще Джоан ощущала определенное удовлетворение оттого, что человек, который доставил ей столько горьких минут в начале сезона, наконец-то несет заслуженное наказание. Однако при этом она глубоко сочувствовала своему шефу, видя, как Купер всю неделю подвергается обвинениям в организации договорных матчей и прочих грязных делишках, хотя он как раз наконец-то стал действовать порядочно.
Инсинуации в сегодняшних газетах были особенно болезненными, так как намекали на то, что ведущей силой в предполагаемом сговоре относительно последних игр является не кто иной, как Пит Макдональд.
Роб дозвонился на Кипр до Гэри и получил заверения менеджера в том, что все это злые домыслы, но Джоан видела, что шеф так и не избавился от подозрений. Также чувствовалось, что его ранит возможное предательство Пита, которого Роб по собственной инициативе вернул в команду в расчете приободрить игроков.
— Повторюсь, — сказала Джоан, — я не верю ни слову из того, что там написано, и вам не советую.
Роб пожал плечами и отодвинул от себя газету.
— Вам легко говорить. В вашем доме не живет гитлер в юбке.
— Хотите пари? — засмеялась Джоан. — Но что касается Пита: завтра команда возвращается, и вы сможете расспросить его лично.
— Я так и собираюсь сделать, — сказал Роб. — Ну, а как поживает ваше семейство?
— Четыре женщины под одной крышей… Скажу только, что я стала понимать ваши мужские шуточки насчет ПМС.
Роб не успел ответить, потому что из-за двери послышался знакомый голос, и Джоан отлучилась на секунду, чтобы провести в кабинет посетителя — безупречно одетого, но несколько смущенного Ли Ингланда.
— Прошу прощения за вторжение, — сказал он, когда Джоан удалилась и мужчины обменялись рукопожатием. — Но мне необходимо кое-что обсудить с вами.
— Пришли расставить точки над «и» перед тем, как забрать у меня все?
— Не совсем, — замялся адвокат. — У меня есть для вас одно послание.
Он сунул руку в портфель и извлек оттуда письмо, которое и вручил озадаченному Робу.
— Мне нужно прочитать это сейчас?
— Да, если вас не затруднит.
Роб сел за стол и разорвал конверт, откуда вытащил и развернул два листа формата А4, покрытых текстом. Через пару минут он прочитал все, что там было написано, после чего взглянул на Ли Ингланда, терпеливо сидящего в кресле напротив. А потом прочитал послание еще раз.
— Вы знакомы с содержанием письма?
— Да, — ответил адвокат. — И прежде чем вы продолжите задавать вопросы, хочу сказать вам следующее: мне были даны строгие инструкции не рассказывать о существовании этого письма вплоть до среды накануне финальной игры. То есть до этой среды.
Роб уронил листки на колени и уставился в потолок. Ли Ингланд мог бы поклясться, что видел, как кровь отливает от лица его клиента.
— Святые сосиски, — сказал Роб. Его голос дрожал от шока. — Должно быть, мой дядя был засранцем каких свет не видывал.
— Как вам сказать, — промолвил юрист и посмотрел на часы. — Человеком он был своеобразным. С вашего разрешения, я вас на этом оставлю. А может, вы не откажетесь отобедать со мной?
Обед с Ли Ингландом затянулся почти до вечера, и Роб, употребивший большую часть бутылки вина и некоторое количество «Будвайзера», оказался перед выбором: очень дорогое такси домой, ночь на диване в гостиной отца или очень дорогой отель. Он предпочел последнюю опцию. Адвокат дал Куперу массу пищи для размышлений, так что ему требовалось спокойное место, а раз уж Роб платит за покой, то почему бы не насладиться им в комфорте.
Послав сообщение Джейн о том, что он ночует в городе, а затем Чарли, чтобы проверить, в порядке ли сын, Роб вооружился бутылкой водки и двумя литрами диетической колы, отключил телефон и устроился в своем номере. Двумя часами позже, когда тара опустела, Роб включил мобильник и позвонил домой.
— Привет, это я, — сказал он. — Как у тебя дела?
— Нормально, — послышалось в ответ. — А у тебя номер хороший?
Даже в своем алкогольном ступоре Роб расслышал в вопросе издевку, но решил не обращать на нее внимание.
— Тут шикарно, — весело сообщил он. — Тебе бы понравилось. Слушай, могу я тебя попросить кое о чем?
— Я не хочу говорить с тобой, когда ты пьян.
— Я не пьян, я счастлив. Ну серьезно, для меня это важно. Мне нужно…
— С какой это стати ты счастлив? — перебил его резкий и неприятный голос на другом конце линии.
Роб замолчал. Его заторможенный выпивкой мозг все же сумел увидеть очевидное: Джейн уже ответила на его вопрос. Зачем утруждать себя и ее, спрашивая, как бы жена отнеслась к необходимости вернуться к той жизни, которую они вели до появления письма о завещании Артура Купера? Ведь тон голоса Джейн уже дал все ответы.
— Ни с какой, — сказал Роб. — Забудь. А ты почему сегодня никуда не пошла?
— Вики занята.
— А-а.
— Что это значит?
— Ничего.
— У нее ведь есть и другие друзья, не только я одна!
— Разумеется есть, — сказал Роб.
— Ох, да пошел ты!
На линии стало тихо, и Купер опустил телефон на кровать.
— Да. Куча друзей с кучей денег, — вслух произнес он.
Затем Роб взял в руки пульт и откинулся на подушки перед телевизором. Он точно знал, что ему теперь делать. И еще знал, что делать ему это будет приятно.
Гэри Роджерс едва успел выйти из своей машины, как рядом с ним затормозило такси и оттуда вывалился встрепанный и опухший Роб.
— Бог мой, что с вами случилось? Вы прескверно выглядите, — сказал Гэри, пожимая протянутую руку президента.
— Чувствую я себя ничуть не лучше, — ответил Роб. — Как отдохнули на Кипре?