– Откуда я знаю?! А чего ты взволновался?! Конечно, арестуют, никуда не денутся!..
Генка замычал, как от сильной зубной боли.
– Ну что ты мычишь, кисуля? Все будет хорошо, я тебе обещаю!
– Да-а, – протянул Генка жалобно, – легко тебе говорить, а я тут не знаю, что мне делать!
– А что тебе делать? У тебя все в порядке, ты чистенький, все у тебя путем! Только вот я знаешь что подумала?
Генка насторожился.
Этот вопрос означал, что ему опять придется совершать что-то ужасное, страшное, гадкое!.. Ему казалось, что все уже знают, что именно он совершил, и в Интернете в сводке происшествий скоро появится его фотография с надписью «Разыскивается особо опасный преступник»!..
– Кисуль, ты должен забрать у нее телефон. Слышишь? Ну, просто поехать и забрать.
– Зачем?! – поразился Генка.
– Господи, но там же номер! Я это только утром сообразила! Нужно просто забрать мобильный.
Генка замер.
Ему стало так страшно, что он не мог вздохнуть – паралич его схватил.
– Геночка, что ты молчишь? Ты меня слышишь или нас разъединили?!
Генка тяжело, со всхлипом, вздохнул и закашлялся.
– Что? – он проталкивал слова сквозь страх и кашель, и они выходили куцые, жалкие. – Что ты говоришь?! Все погибло! Там же номер, номер!!! Мы погибли, погибли! И ты так спокойно!.. А я даже не!.. И ты спишь, когда!!! Как ты можешь!!!
– Скажи еще – жизнь висит на волоске, – презрительно посоветовала трубка. – Да, сплю! А что еще мне делать? Как ты, метаться, что ли?! И я только утром сообразила! Езжай немедленно и забери у нее телефон. И дело с концом.
– Откуда я знаю, где она может быть?! Ее наверняка уже менты забрали!
– Кисуля, ты насмотрелся сериалов про ментов. Это там, кисуль, всех забирают через пять минуть после совершения преступления! А она наверняка дома сидит, страдает. Езжай и забери у нее трубку. И все. Никто и никогда ничего не узнает.
– Телефон, – продолжал выть Зосимов. – Телефон!.. Как это я про него забыл!
– Это я про него забыла! – отрезали в трубке. – Ты даже как тебя зовут от страха не помнил, кисулька! Так что давай сейчас ты поедешь и спокойненько заберешь телефончик. Можешь попутно из автомата ментам позвонить, сказать, что ты видел гражданку, по приметам похожую на ту, которую ищут, по такому-то адресу. Только ты уж постарайся, чтобы они тебя не засекли. Говори быстро и коротко, а то чем черт не шутит!.. А так ты два дела сделаешь – и мобильник заберешь, и ее к месту пристроишь.
– Не стану я в милицию звонить!
– Ну, так они ее еще полгода будут искать и не найдут! Пока адрес установят, пока еще чего-нибудь! Ты же знаешь нашу милицию! А нам бы надо побыстрее!
– А если она заявит, что я у нее телефон забрал?
– Ты скажешь, что ей это приснилось. Она же у нас не в себе! И ты забери потихоньку, Геночка! Открой сумочку, возьми телефончик да и уходи.
– Может, ее и дома нету!
– Ген, ну куда она денется?! Сейчас нету, через час явится! Ты, самое главное, в это время должен быть дома. И не номер стереть, а именно телефон забрать и в Малую Невку выбросить! Тогда точно никто ничего не докажет, даже если…
– Что «если»? – пронзительным шепотом спросил Генка Зосимов. – Что «если»?!
– Ничего, – отчеканила собеседница. Генкины всхлипывания и вскидывания его собеседницу раздражали. – Никакого «если» не будет! Но ты должен быть умницей, поехать и забрать трубку.
– И ты так спокойно говоришь! Ну как ты можешь!
– Могу, – отрезали в трубке. – Я все могу. Это ты, Геночка, ничего не можешь, кисулькин! А я все могу!.. Езжай и потом позвони мне. А я пойду душик приму. У нас вечером большая программа, ты не забыл, куда мы приглашены?
Даже если бы Генке пригрозили немедленной ссылкой на Соловки, он все равно бы ни за что не вспомнил, куда они приглашены вечером.
Проклятый телефон!.. Как он не подумал! А все ее идеи, этой змеи, которую он пригрел на своей груди и из-за которой все так ужасно сложилось!
Все-о, все-о из-за баб, сынок! Все твои беды из-за них!..
И Генка, оглядываясь на белую дверь в офисный рай, прижав уши, как спасающийся от своры собак заяц, опрометью кинулся вниз.
Он бежал, бежал и перевел дух, только когда оказался на улице возле своей машины.
Накрапывал дождик, и было холодно. Северо-западный ветер гнал по низкому небу рваные тучи, шевелил и ерошил их.
Какая-то девушка, длинноногая и стройная, цокая каблучками, прошла мимо, чуть задев его локтем.
– Извините!
– Ничего страшного, – автоматически пробормотал Генка, и она ему улыбнулась.
Словно влекомый на невидимом аркане, обреченный некими высшими силами постоянно выполнять один и тот же повторяющийся ритуал, Геннадий Зосимов сделал к ней шаг, тряхнул головой, чтобы волосы разлетелись красиво, и выдал что-то в том смысле, что если бы та-акие девушки поминутно задевали его локтями, он был бы самым счастливым человеком на земле.
Длинноногая засмеялась.
Геннадий добавил, что и смеется она очень красиво и он никогда не слышал такого замечательного смеха у современных, насквозь фальшивых девиц.
Длинноногой это польстило, и она сказала что-то в том смысле, что вовсе не все фальшивые, есть вполне искренние девушки, и Геннадий галантно попросил разрешения сфотографировать ее на телефон, чтобы впоследствии любоваться.
Длинноногая разрешила – разумеется, куда бы она делась!..
Генка выхватил из внутреннего кармана мобильник и, как только выхватил, тут же все вспомнил.
Его жизнь висит на волоске.
Он должен спасаться. Он идет «на дело».
Сейчас не время увиваться за посторонними длинноногими!..
И все же невидимый аркан повлек его дальше.
Вместо того чтобы извиниться, нырнуть в машину и уехать, Генка Зосимов все же несколько раз сфотографировал девицу. Девица старательно улыбалась.
Затем воспоследовал обмен электронными адресами – он же должен прислать ей фото! Они же не могут расстаться просто так! К тому же он, Геннадий, художник и может с уверенностью сказать, что таких прекрасных и одухотворенных лиц, как ее лицо, он уже давненько не видал, и вообще никогда не видал, и, быть может, он когда-нибудь в будущем покажет одухотворенной образчики своего искусства.