Алик понимал причину такого внимания к своей персоне со стороны андроида. Инженер и сам точно не до конца осознавал, что с ним произошло там внизу в последние секунды. Когда он разобрался с летунами, то сразу же взял емкость с образцом, а потом морской обитатель попытался приготовить из него свой ужин. Выстрел каким-то щупом в левую руку, бомбардировка всего тела мелкими электрическими импульсами – все это человек ясно помнил, равно как и то, что когда он смог отрезать терзавший его отросток ножом, то вместо струи крови из раны вылетели высоковольтные электрические разряды. Именно они и стали причиной дальнейшего сбоя в памяти и возможной работе имплантантов. Зато после этого инцидента Алексей ощущал непрерывный прилив сил.
– Что ты делал там так долго? – нервно спросил куратор.
– Меня током шибануло, – коротко ответил Алик, хотя слегка дымившиеся волосы и неровный розоватый загар на коже говорили об электрическом воздействии сами за себя.
– И все? – настаивал Ковалевский. – Больше ты ничего не хочешь мне сказать?
– Аборигены очень радушные, – попытался отшутиться Алик, анализируя сложившуюся обстановку, – долго не хотели отпускать меня обратно.
Пять минут царило напряжение. Алик почувствовал себя снова на далекой игровой арене на стадионе Нью-Кливленда. Вот сейчас раззадоренная толпа вновь встанет со своих мест и выкрикнет его имя или имя его соперника. Но это уже была совсем не та игра, в которой молодой Алексей принимал участие из-за временных денежных недостатков. Там на кону стояла только одна жизнь – жизнь бойца на арене, а здесь многие жизни зависели от него. Такой безжалостный ликвидатор, как Штерн, мог запросто перестрелять всю команду.
Штерн тоже не хотел резко вступать в бой – его мучили сомнения относительно возможностей изменившегося человека. Андроид воспринимал только часть информации. Воздействие электричеством на искусственную ткань мало кем изучалось, да к тому же систему бомбардировали не специальные генераторы, а нечто вполне живое и обладающее собственными механизмами биоритма. А обрывки фраз инженера об атаках запросто подтверждались порезами на его амуниции. Человеку внизу явно досталось, и притом немало, а ведь этот человек сейчас вот так просто стоял, готовый к новому бою, и был полон сил, чтобы принять вызов. Штерн задумался о возможных шансах на свое выживание.
– Чего ты ждешь, – пропищал в ужасе Ковалевский, обративший своё внимание на внешний вид молодого и любопытного юнца, представлявшего теперь собой довольно опасного конкурента. Да, именно конкурента. Ковалевский не опасался за свою и так почти закончившуюся жизнь, а вот угодить работодателю и передать заветную ёмкость лично в руки заказчику – вот та цель, к которой так упорно стремился Лев Ковалевский.
Но секунды текли, никто не сделал ни шагу – робот и человек застыли напротив друг друга. Вот послышался стон – это геолог Джереми, оглушенный Штерном, начал приходить в себя и попытался встать на ноги. Из-за ряда швеллеров и труб с опаской выглядывала Лаура. Вот раздался хруст с её стороны, Алик скосил правый глаз в её сторону, и тут же его тело, повинуясь инстинкту, совершило бросок влево с такой грацией, что даже ни одна пылинка не поднялась в воздух.
И, похоже, шпионские сны про Скартари Триза помогли и на этот раз: в том месте, где секунду назад стоял Алексей, длинный титановый гарпун со свистом пропорол воздух. Алику не удалось рассмотреть форму снаряда – всё произошло слишком быстро, да это Алику и не требовалось. В глубине своего разума он знал, что выпущенное в него метательное оружие имело форму тонкого сорокасантиметрового конуса с зазубринами на тонком конце. Титановый гарпун – всплыло из недр подсознания название. Эти снаряды выпускались из специального подствольного отделения стрелковых оружий. Скорость снаряда и прочность сплава, из которого они были сделаны – всё это позволяло титановым гарпунам пробивать прочные нагрудные панцири андроидов и корпуса космических скафандров.
Алик сделал перекат через правое плечо, вышел на удобную позицию для нанесения ответного удара и левой рукой аккуратно и быстро вытащил из-за спины длинный нож, входивший в стандартную экипировку любого космического морского пехотинца. И тут же, практически не целясь, метнул его в ничего не ожидавшего Ковалевского.
Дикий вопль сорвался с губ наблюдавшего с огнеметом в руках куратора – нож попал прямо в коленный сустав, как раз в то место, где плотные щитки брони образуют небольшую щель, обеспечивая подвижность сустава. Для Алика это было небольшим, подлым, не совсем честным, но всё же уверенным шагом к победе – он лишил своего противника самого главного преимущества – группы поддержки, откуда могло прийти неожиданное вмешательство в ход битвы.
Штерна это явно не порадовало. Хотя его белые полимерные черты лица и разгладились в улыбке сострадания и ненависти, он не любил, когда другие применяли нечестные приемы против него, оставляя великого Штерна без блестящей победы.
Роботу терять уже было нечего – на Ковалевского можно было больше не надеяться, – и он произвел выстрел в направлении Алексея. Тот снова увернулся и, совершив небольшой прыжок, оказался на несколько метров ближе к Штерну. Искусственный интеллект не знал страха – так его программировали, но и отступать без боя его не учили. Штерн в ответ на попытку Алексея сблизиться ответил тем, что начал совершать быстрые перемещения через перекаты в сторону, выпуская при этом небольшие разрядные очереди.
Тактическое отступление – разгадал Алик маневр Штерна – отступить, занять ударную позицию, нанести удар и снова отступить. Такая тактика позволяла медленно выводить врага с поля боя, не вступая с ним в тесный контакт. Но Алексей вновь, сам не понимая почему, стал совершать серии аналогичных перекатов в противоположном направлении, но с большей скоростью и резче. Это позволяло ему сохранить неизменным расстояние между ним и Штерном и не попасть под выстрел последнего.
Штерн усилил скорость перемещения, Алик тоже, ход боя не изменился. И вот Штерн еще раз приподнимает руку с оружием, из подствольника вылетает небольшой округлый предмет: граната. Алик не успевал отойти назад на безопасное расстояние, и ему пришлось защищаться теми предметами, которые были рядом. Он поднял лежащий на земле стальной щит, сделал небольшой прыжок назад и выставил щит перед собой.
Раздался негромкий хлопок. Шума от осколков не было и не было белых облаков от ядовитых газов. Только нестерпимая волна жара охватила с ног до головы Алексея – граната оказалась термической. Причем разница температур была такой, что выставленный металлический щит начал раскаляться добела, а сжимавшие края щита пальцы почувствовали, как сначала расплавились, а потом и загорелись перчатки скафандра. Тут же в лицо ударил ярко-желтый с оранжевыми полосами язык пламени; Алик, превозмогая боль, оторвал обгоревшие руки от раскаленного металла и попытался как-то спасти лицо. Такого во сне испытать невозможно. Ведь боль была настоящей и очень сильной.
К счастью, химический реактив, породивший высокотемпературное пламя, быстро испарился, и огонь начал стихать. Но Алику было как раз не до этого – воспользовавшись явным замешательством противника, Штерн нанес сокрушительный удар ногой в корпус, а затем завершил свою победную атаку мощным ударом приклада по голове.