Сработали рефлексы – я развернулся, ударом сверху сбил его руку. Он выбросил перед собой вторую, пытаясь взять мою шею в захват, я нырнул в сторону, перехватил запястье, вывернув его, сделал подсечку – и Робсон растянулся на полу. Прежде чем он успел совершить еще какую-то глупость, я выдернул пистолет из его кобуры и быстро отступил к столу.
Карпентер даже не сделал попытки встать – сидел, холодно глядя на меня. Выругавшись, Робсон вскочил, на его выглаженной рубахе появилось темное пятно.
Я бросил пистолет на стол, достал из кобуры свой, положил рядом и встал вполоборота к полковнику с особистом. Увидев, что я остался без оружия, Робсон, чье самодовольное лицо исказила гримаса ярости, кинулся на меня, но Карпентер рявкнул:
– Стоять! Смирно!
В его голосе было столько железной властности, что мы оба вытянулись, вскинув подбородки.
В коридоре застучали шаги, и в комнату вбежал рядовой Петр, с ходу сориентировавшись, нацелил на меня автомат.
– Полковник… – снова начал я.
Он хлопнул ладонью по столу.
– Арестовать. Отправить патрульную группу к месту падения вертолета. Прочесать местность. Соблюдать режим радиомолчания.
Я оттолкнул шагнувшего ко мне Петра, не обращая внимания на ввалившегося в кабинет с пистолетом в руке Гашека, быстро заговорил:
– Карпентер, моя информация предназначена лишь для Жданова, но… Я нарушу секретность и скажу сейчас: базе в первую очередь угрожают изнутри, а не извне. Дело не в диверсанте «Ауткома», дело в том, что уже попало сюда. В три часа оно сработает.
Лейтенант, рядовой, особист, полковник – все уставились на меня.
– Что вы имеете в виду? – спросил Карпентер.
– Что мне необходимо немедленно поговорить со Ждановым. В вашем присутствии, если желаете. Сейчас уже четырнадцать сорок, скоро будет поздно.
– У вас нет ключа для допуска во второй пояс секретности.
– Он остался в вертолете! Нас атаковали, машина упала на камни, я получил ранение… Полковник, это вопрос жизни и смерти для всех вас. Нет, теперь уже для всех нас. Совершенно необходимо поговорить со Ждановым. А вы должны соблюдать режим радиомолчания. Стоит связаться с патрулями, как диверсант начнет действовать.
Повисла напряженная тишина. Карпентер сверлил меня колючим взглядом.
– Арестовать, – наконец повторил он.
Гашек с Петром схватили меня за плечи, вывернув руки, развернули лицом к стене.
– Полковник, – бросил я через плечо, – базу уничтожат из-за вас.
– Руки за спину! – гаркнул Робсон, и между лопаток мне ткнулся ствол пистолета, который он схватил со стола. – Не шевелиться!
Меня обыскали, затем особист приказал:
– На выход!
Он снова ткнул оружием в спину.
– Останьтесь, Робсон, – приказал Карпентер.
– Лучше делайте что вам приказывают, майор, – сказал лейтенант Гашек уже в коридоре. В голосе его мне почудилось сочувствие.
Свет замигал, в комнатах за дверями раздались звуки тревожных зуммеров, донеслись отрывистые команды. Я криво улыбнулся: Карпентер хотя бы догадался объявить тревогу. Они тут и правда все отупели от рутины, безделья и отсутствия событий. Мне не удалось убедить полковника – что теперь делать? Надо проникнуть к Жданову любой ценой…
– Стойте! – скомандовал Гашек. – К стене!
Захлопали двери, раздался топот ног, зазвучали приказы. За спиной пробежал один боец, потом еще несколько. Когда зуммеры стихли и свет перестал мигать, в коридоре снова остались только я и лейтенант с Петром.
– Продолжить движение, – приказал лейтенант.
Я повернулся, но не к двери, а к нему. Рядовой находился у лейтенанта за спиной – коридор командно-жилого блока был узкий, двое с трудом разминутся. Схватив Гашека за кисть, я наступил ему на ботинок, рывком вывернул пистолет из руки и сильно толкнул в грудь.
В глазах лейтенанта плеснулись удивление и растерянность. Петр тоже был не готов к такому повороту событий. Я шагнул мимо Гашека, оттеснив его к стене, ударил лейтенанта пистолетной рукоятью по лицу и врезал локтем в плечо рядового. Из носа Гашека брызнула кровь, он осел на Петра, помешав ему вскинуть автомат.
Рядовой мог закричать, но я не позволил – ткнул ему пистолетом в рот, клацнув стволом о зубы, прошипел:
– Не дергайся, боец!
Снял с его плеча автомат. Немного отступил.
Гашек чуть не клюнул носом в пол, но пришел в себя и, хватаясь за стену, попытался выпрямиться.
– Вы не пострадаете, – тихо заговорил я. – Никто не пострадает, если я успею поговорить со Ждановым. Вы оба видели вертолет, что от него осталось, представляете ситуацию иначе, чем Робсон с полковником. Не мешайте, слышите? Гашек, опомнись, ты же понимаешь, кто прав! В три часа базе придет конец!
Я боком сместился к кабинету полковника, нацелив на Петра пистолет. Обезоруженный рядовой напрягся, готовый броситься на меня.
– Петр, стой! – сказал Гашек.
Тот удивленно посмотрел на него. Лейтенант, вытерев ладонью кровь с подбородка, обратился ко мне:
– Почему в три, майор? Если патрули в условный час выйдут на связь и база не ответит, – а она не ответит, полковник ведь послушался вас в этом – патрульные просто отключатся и спешно поедут назад. Такая инструкция.
– В три база сама себя засветит. Скоро все поймете.
Я повернулся к двери в кабинет Карпентера. И вовремя – особист как раз шагнул в коридор. Получил ногой в живот и ввалился обратно. Прыгнув за ним, я захлопнул дверь, дернул к себе стоящий под стеной стул и подпер им ручку.
– Полковник, вы не оставляете мне выбора.
Часы показывали 14.42. Карпентер сидел за столом и с прищуром смотрел на меня. Робсон, постанывая, пытался встать – врезал я ему сильно, лицо его побледнело, пилотка отлетела к стене.
– Я должен попасть к Жданову. Пойдем вместе: вы, я и Робсон… – Не спуская глаз с полковника, я шагнул к скорчившемуся на полу особисту и снова отобрал у него пистолет.
– Каким образом? – процедил он. – Вход в мастерскую снаружи, но если мы выйдем, мои люди уничтожат вас.
Из коридора за спиной доносились громкие возгласы, топот ног. Я дважды выстрелил в потолок, чтобы привлечь внимание солдат в коридоре, и крикнул:
– Не пытайтесь проникнуть в кабинет! Гашек, объясни им ситуацию! А вы вставайте, – дернул я за локоть особиста. – Полковник, вас тоже касается. Откройте вон ту дверь. Думаете, непонятно, куда она ведет?
Карпентер не шелохнулся.
Тогда я подтащил Робсона к столу, навел на него пистолет, подумав, сместился в сторону и прицелился Карпентеру в ногу.
– Пуля размозжит вам сустав. Наверняка за свою карьеру вы видели солдат с похожими ранениями… Адская боль. Потом я сниму с вашей шеи идентификатор, открою дверь, пройду в мастерскую с Робсоном, встречусь со Ждановым, объясню ему ситуацию. Опасность кроется внутри «Центавра». Карпентер, вы будете выглядеть полным идиотом, когда в генштабе узнают подробности случившегося. А я отражу их в рапорте.