Софья Яновна набила целую сумку всякими вкусными вещами. Пирожки, какое-то фантастическое блюдо из баклажан, жареная телятина, малосольные огурчики собственного засола.
— Господи, зачем? — ужасалась Лиля. — Это в дороге испортится!
— Не испортится, не волнуйся! А кавалера чем кормить будешь? Что у тебя в холодильнике есть? Пельмени из магазина?
— Какого еще кавалера?
— Да ладно, мне уж Поля сказала, что тебя кавалер встречает. Небось голодный будет. А ты его и покормишь.
— Ну что с вами делать! — засмеялась Лиля.
— Спасибо сказать, а больше ничего и не требуется.
Из Москвы позвонила подруга Мила.
— Лиль, ты когда приезжаешь?
— Сегодня, а что?
— Я тебя встречу! — у подруги была машина.
— Нет, не вздумай! — испугалась Лиля.
— Почему это?
— Меня встретят, — многозначительно проговорила Лиля.
— Кто? Мужик, что ли?
— Представь себе.
— Ладно, это святое дело. А кто такой? Новый или по сусекам поскребла?
— Новый!
— Молодец! Расскажешь?
— Если будет что.
— А ты чего так лаконично? Тебе говорить неудобно?
— Именно.
— Родственники?
— Они!
— Ладно, поняла. Тогда пока и жду звонка!
Лиле просто не хотелось говорить сейчас на эту тему. Она не была твердо уверена, что Артем встретит ее. И ужасно боялась сглазить. Потому и сумка с припасами до крайности ее раздражала. Она даже оставила бы ее в такси, если бы мама не повезла ее на вокзал на своей машине.
— Лилёнок, родненький, я так счастлива, что ты не придавлена своим разводом! Ты теперь понимаешь, что я права и развод — это трамплин?
— Да. Мамочка. Ты как всегда права!
— Тогда почему ты смеешься?
— У нас есть один автор, известный очень, он вдруг потребовал, чтобы на его рекламном плакате написали: «Я прав!»
— В чем прав? — улыбнулась Полина Сергеевна.
— А неважно! Он вообще считает, что прав всегда и во всем!
— И что? — заинтересовалась Полина Сергеевна.
— Мы пытались его убедить, что это не очень… умно, но он же всегда прав! Он устроил сидячую забастовку у кабинета директора. В результате напечатали этот дурацкий плакат.
— И вышло, что он-таки оказался прав?
— Но ведь глупо, согласись?
— Но он-то так не считает!
Лиля только плечами пожала.
Они стояли на перроне. На Полину Сергеевну пялились и отъезжающие и провожающие.
— Ой, извините, это вы? — спросила какая-то тетка в платочке.
Полина Сергеевна улыбнулась обворожительной улыбкой.
Женщина расплылась, погладила рукав любимой артистки и выдохнула:
— Ой, какое счастье, что я за вас потрогалась!
С этими словами она ушла.
— Мам, тебя это не раздражает?
— Нет. Даже приятно. Ко мне слишком поздно пришла эта популярность, и я счастлива. Пока никаких неприятных эксцессов не было. Так что…
— Мамочка, давай прощаться, две минуты до отхода.
— Да, Лилёнок, что я могу сказать? Будь счастлива! А я с «Кинотавра», возможно, прилечу в Москву, тогда и повидаемся.
Они обнялись, расцеловались. Лиля вошла в вагон. Поезд тронулся.
— Девушка, — обратилась к ней проводница. — Это ж Полина Беркутова?
— Да.
— Ваша мама?
— Мама, — улыбнулась Лиля.
— Ох, ведь уж не молоденькая, а красивая жуть… А вы совсем на нее не похожи, хотя тоже ничего, миленькая. Но до матери далеко! Ой, вы не обижайтесь!
— А я и сама знаю, мне до мамы далеко! — засмеялась Лиля и пошла на свое место.
Артем утряс дела и поехал на дачу, к дочери. Он волновался как перед самым ответственным экзаменом. Навстречу ему, виляя хвостом и радостно взлаивая, выбежала Уважуха.
— Привет, собака! — сказал он.
В ответ на эту фразу Уважуха всегда начинала восторженно стелиться по земле и визжать.
Он вдруг успокоился.
— Вероника! Ты где?
Из-за дома выглянула нянька Надежда Митрофановна.
— Артем Васильевич! Мы вас сегодня не ждали!
— У меня выбралось несколько свободных часов, вот я и решил махнуть к вам. А где Вероника?
— Она там Респекту колтуны выстригает. Он, зараза, только ей дается, меня не подпускает.
— А, дело хорошее, полезное. Надежда Митрофановна, как у вас тут?
— Да вроде все спокойно, Артем Васильевич. Что-то стряслось, Артем Васильевич?
— Стряслось, стряслось. Вернее, может стрястись…
— Нешто вы жениться надумали, Артем Васильевич?
— Надумал, Надежда Митрофановна.
— Ох, грехи наши тяжкие… — вздохнула пожилая женщина. — Оно, конечно, хорошо, такому мужчине плохо одному, да вот… Ох, как вспомню ту историю…
— И не говорите. Только, знаете, я пришел к выводу, что права была Вероника. Права. И я даже рад теперь, что тогда так обернулось… Но сейчас совсем другой случай. Другой человек. Мне кажется, она… Лиля… сможет найти общий язык с Вероникой… Ну, а если нет…
— То что? — испуганно спросила Надежда Митрофановна.
— То я приму меры. Нельзя позволять девчонке ломать жизнь взрослым людям. Ничего, привыкнет…
— Артем Васильевич, знаете, мне кажется… если вы сейчас предупредите Нику, будет хуже… Она заранее возненавидит вашу… невесту. Лучше вы познакомьте их как-то невзначай… ну там, в театре или еще где… Вы пойдите туда с Никой, а ваша знакомая как будто случайно там окажется.
— Господи, какой я идиот, Надежда Митрофановна! — хлопнул себя по лбу Артем. Так и вправду в сто раз лучше. А скажите, куда бы ей хотелось пойти?
— На выставку кошек! Она уж говорила, что хочет. Вы ей сами предложите, выставка в конце недели будет. Время терпит?
— Да. Разумеется, — безумно обрадовался он. — Спасибо, спасибо вам огромное, вы мудрая женщина.
— Папа, смотри, какой я колтун выстригла! — выбежала из-за дома Вероника.
— Ничего себе колтунище! Но ты наверное редко его чешешь, вот он и свалялся, — целуя дочь, попенял он ей.