— Не знаю, — ответил он. — Насколько я помню, это радиопередатчик, концентрирующий радиосигнал в точке, где используются чипы. Так что вроде бы не слишком сложно.
— Можешь изготовить? — спросил я.
— Знаешь, я не слишком хорошо в этом разбираюсь, — уклончиво ответил он.
— Ладно, не бери в голову, — быстро вставил я. — Просто думал, можешь ты или нет.
— Вообще-то, наверное, смогу, — сказал он. — А если не получится, какой-нибудь хулиган-малолетка из клуба запросто соорудит. Они прямо волшебники, когда речь заходит об электронике. Один из них даже изготовил устройство, чтоб обмануть полицию. Заставить их думать, будто он торчит дома с электронным браслетом на ноге. А сам в это время всю ночь вскрывал чужие автомобили. Сказал, что лучшего алиби у него никогда не было и быть не могло. Даже на копов произвело впечатление.
— Ну а как они выяснили? — спросил я.
— О, эти ребята чертовски умны, когда речь идет об электронике, — ответил он. — Но во всем остальном сущие тупицы. Этот идиот вскрыл полицейский автомобиль без спецзнаков, припаркованный прямо у полицейского участка. И все его манипуляции зафиксировала камера слежения.
Я рассмеялся.
— Почти так же глупо, как недавняя история с банковским грабителем. Он написал свои требования на обратной стороне чека, вырванного из своей же чековой книжки, где значилось его имя. Было напечатано, прямо вверху.
— Хорошо, что злодеи и грабители глупы, иначе все бы мы стали жертвами, — со смехом заметил Лука.
— Ну, далеко не все они такие уж тупицы, — уже серьезно заметил я. — Просто мы никогда не слышим об умных, потому как они не попадаются.
— Тоже верно, — сказал он.
Слова о том, что кто-то не попался, напомнили мне о пачке банкнот, спрятанных в буфете под лестницей. Чьи это деньги? Для кого предназначены? Может, для оплаты услуг мистера Близко Посаженные Глазки, который убивает лошадей? Или же это его доля за участие в страховом расследовании? Как бы там ни было, но они не мои, пусть даже я унаследовал их после смерти отца, поскольку находились деньги в его багаже.
— Так тебе нужно соорудить копию этого микрокодера? — спросил Лука, вернув меня к реальности.
— Не совсем так, — ответил я. — Просто вдруг задумался над тем, почему так важно для Джона Смита вернуть именно этот, когда ты утверждаешь, что любой мало-мальски сообразительный малолетка может изготовить в точности такой же.
— Но для того, чтоб сделать копию, нужен образец, — заметил Лука. — К тому же надо точно знать частоту, чтоб правильно настроить.
— А это сложно? — спросил я.
— Нет, если у тебя имеется оригинал, — ответил он. — Но гораздо трудней, а, скорее всего, и невозможно, если его нет.
— Тогда получается, наш Джон Смит, или как его там, так стремится завладеть оригиналом просто потому, что у него нет доступа к аналогичному устройству? — спросил я. — Но не кажется ли тебе, что Австралийский комитет по скачкам должен иметь доступ к любым необходимым им ресурсам? Наверное, поэтому я ему не доверяю. Что-то тут не так.
— Так это означает, что ты ему не отдашь? — усмехаясь, спросил Лука.
— Нет, — ответил я. — Зато почти убежден, что, если отдам, он применит его в неблаговидных целях.
— А это может быть опасно, — с улыбкой заметил Лука.
— Думаешь?
— Да, почему нет? Жизнь вообще опасная штука.
«Это еще вопрос», — подумал я.
Софи вернулась домой в понедельник. Приехала и ее младшая сестра Элис, пожить в доме на Стейшн-Роуд и помочу в случае необходимости.
— Но мне не нужна никакая помощь, — сказала Софи.
Однако оба мы понимали, что нужна. Разница между жизнью в больнице и дома была огромна. И не только потому, что здесь некого было позвать на помощь, просто поболтать, выслушать слова утешения, когда я уезжал на скачки.
Элис в этом смысле была незаменима. Живая, энергичная, любящая и своенравная. Сам я искренне любил ее, но переносил только в малых дозах. Для мужчины одной недели бурной активности в доме вполне достаточно.
Элис приехала из Суррея в воскресенье рано утром и сразу принялась сокрушаться по поводу состояния дома. Ахала и ужасалась, увидев паутину в ванной и остатки еды в самых дальних и укромных уголках холодильника. И буквально через секунду извлекла откуда-то пару ярко-желтых резиновых перчаток и принялась наводить порядок.
И не то чтобы она сердилась или корила меня за весь этот бардак. Она ни разу даже не допустила ни одной язвительной ремарки в адрес мужчин, которые не способны содержать в порядке себя, уже не говоря о доме. Просто иногда Элис умела заставить меня почувствовать полную свою непригодность к чему бы то ни было, и это был как раз тот самый случай.
Когда мы вместе выехали в больницу в полдень, весь дом сиял и сверкал свежестью и чистотой, и я был за это ей благодарен. И не только за то, что она навела полный порядок к приезду сестры. Оба мы с Элис понимали, что, не сделай она этого, Софи пришлось бы сразу взяться за работу по дому, а это, в свою очередь, вызвало бы у нее чувство вины — за то, что она так долго пробыла в больнице. А чувство вины могло вновь включить этот ужасный механизм перепадов в настроении, и маниакально-депрессивный психоз развернулся бы снова в полную силу. Маниакальное состояние всегда начиналось у Софи с того, что она начинала яростно чистить и драить все в доме.
Однако на этот раз я был уверен, что новые таблетки сделают свое дело. Важно проследить за тем, чтоб Софи их принимала правильно и в срок. Слишком уж часто в прошлом она начинала тосковать по «пикам» в настроении, бросала лекарства в туалет и спускала воду и ничуть не тревожилась о последствиях и перспективе вновь угодить в больницу на долгий срок.
К нашему приезду она собрала и упаковала все свои вещи. Теперь такая знакомая мне комната превратилась без всех этих мелочей в безликую больничную палату. Джейсон, ее любимый санитар, тоже пришел попрощаться и помочь отнести вещи к машине.
— Спасибо тебе, — сказала она ему. Крепко обняла за шею, поцеловала в щеку. — Спасибо всем-всем за помощь и заботу!
Джейсон немного смутился при виде столь бурного проявления чувств. Однако принял с благодарностью.
— Не скажу, что это всегда доставляло такое уж удовольствие, — сказал он мне. — Но миссис Тэлбот была просто образцовой пациенткой.
Он стоял у дверей и долго махал нам рукой вслед. Машина проехала по дорожке, затем через высокие ворота — и повезла Софи в реальный мир.
Когда примерно через час мы подъехали к дому, нас уже поджидал мистер Джон Смит, или как его там по-настоящему. Едва я успел припарковать «Вольво», как он вышел из темно-синего «Форда», той самой машины, за которой я безуспешно гнался по дороге из Стратфорда. Причем вышел со стороны пассажирского сиденья, из чего я сделал вывод, что за рулем, очевидно, находится другой человек. Но разглядеть его через ветровое стекло, отражающее небо и деревья, никак не получалось.