— Приблизительно тогда же, когда он исчез. Немного подумав, Маргарет сказала: — Позвоните мне в офис в понедельник. И расскажите об этом Тобиасу. Если вас больше всего беспокоит статус соглашения с кредиторами, то мое впечатление, что они своего мнения не изменят.
— Вы просто чудо! Куколка!
— Ну уж нет.
Я положил трубку телефона и в отличном настроении отравился в Лестершир.
Реакция старшего инспектора на мое сообщение не обманула ожиданий:
— Почему вы не сказали мне об этом вчера?
— Пивоваренный завод старался не предавать кражу огласке.
— На покойном был костюм, — как бы размышляя вслух, сказал старший инспектор, — рубашка, галстук, носки и ботинки. Ничем не примечательная одежда. В карманах ничего не обнаружено.
— Как же все-таки вы идентифицировали его?
— Один из наших толковых молодых констеблей как следует присмотрелся к предметам одежды. Ботинки были новые, на подошве одного оказалось название магазина и Цена. Найти магазин не составило большого труда. Он в Вонтидже. Продавцы вспомнили, кому продали эту пару башмаков. Мистер Кворн был у них постоянным клиентом. Дома мистер Кворн не появлялся уже довольно давно, но его сосед сообщил нам адрес сестры мистера Кворна.
— Четко.
— Но что он делал в Лестершире?... — Рейнольде пожал плечами. — Возможно, умер он, едва успев выйти из дверей своего дома, в саду. К его одежде пристало несколько стебельков скошенной травы. На мангале она, пожалуй, сгорела бы.
— Для туриста он был одет неподходяще.
— В то время как вы, сэр, с вашего позволения, больше похожи на туриста, — сказал инспектор, окинув меня повеселевшим взглядом.
Я с легким сердцем согласился с инспектором — То, что вы сообщили мне, будет включено впротокол, — заверил меня Рейнольде. — Никоим образом нельзя сбрасывать со счета, что люди избавляются от покойников, если те могут причинить им неудобство или беспокойство. Я ценю вашу помощь. Мое почтение сэру Айвэну, у него был такой утомленный вид.
* * *
Прошло три с половиной недели с того дня, когда у Айвэна случился сердечный приступ (и четыре недели с одним днем с тех пор, как Норман Кворн исчез вместе с деньгами). Айвэну по-прежнему был необходим покой и отдых, о котором пока что не приходилось и помышлять. Я вернулся в Лондон и остаток субботнего дня, а также воскресенье посвятил тому, чтобы поддерживать в доме спокойную обстановку. Телефон я переключил на автоответчик, едой довольствовался самой простой и готовил ее сам. Вильфреду я на все это время предоставил возможность отдохнуть, взяв на себя выполнение его обязанностей. Все было мирно и спокойно. Мои старания оправдали себя.
В понедельник я уехал поездом в Ридинг и обошел там интересующие меня офисы.
Для Тобиаса и Маргарет жизнь шла своим чередом, они уже были заняты делами новых неудачников, но уделили мне по полчаса своего времени и обогатили новой информацией.
— Старина Кворн умер! — воскликнул Тобиас. — Но где же в таком случае деньги? — Я думал, ты в состоянии разобраться в этом, — сказал я.
Тобиас окинул меня самым что ни на есть глубокомысленным взглядом, в котором угадывалась устрашающая активность.
— Я проследил его действия до Панамы... — задумчиво произнес он.
— А много остановок было до Панамы? — спросил я.
— Постой-ка. — Он повернулся к одному из трех своих компьютеров, извлек дискету из ящика с индексами и вставил ее в приемное устройство. — Начнем сначала. Трансферт от пивоваренного завода банку в Гвернси... шесть трансфертов в один день, каждый — с разных счетов завода. Похоже, он собрал всю имеющуюся в распоряжении наличность на этих шести счетах, а потом переправил деньги отдельно с каждого из них на такой же счет в Гвернси, а тамошний банк уже имел указание перевести всю сумму — несколько миллионов — в Нью-Йоркский банк, которому, в свою очередь, было дано указание перевести деньги дальше — банку в Панаме. Панамский же банк не может ответить на вопрос, куда эти деньги ушли от него.
— Не может или не хочет?
— Весьма вероятно, и то и другое. Все эти банки руководствуются собственными правилами и законами. Мы можем проследить путь денег пивоваренного завода только до Панамы, потому что Норман Кворн начеркал номера ABA на черновике и не дал себе труда порвать его.
— Напомни мне, что это за цифры ABA. Тобиас пожевал зубочистку:
— Они идентифицируют все банки в Соединеных Штатах и в близлежащих районах, таких, как бассейн Карибского моря, например. Это час системы «Fedwire».
— Тоб, умоляю тебя, что еще за «Fedwire»?
— Существуют три огромные мировые организации, которые занимаются международными трансфертами денег и информации, — сказал Тобиас — «Fedwire», включающая в себя ABA, — это организация Федеральных резервных банков. Она имеет девятизначные адресные номера. Таким образом трансферт с девятизначным кодом вероятнее всего предназначен бывает этой организации.
Я не мог не вздохнуть.
— Пойдем дальше, — сказал Тобиас. — Существует такая организация SWIFT — Общество Всемирного интербанка финансовых телекоммуникаций. И третья организация CHIPS — Клиринговая палата Интербанка системы платежей, которая также ведет свои операции через Нью-Йорк и имеет специальные уникальные идентификационные коды для своих клиентов, сверхсекретные.
— Мой Бог!
— Выбирай, — сказал Тобиас. — Все системы имеют свои коды. Эти коды подскажут тебе банк, но не номер счета. Мы знаем, что деньги «Кинг Альфред'с Бревери» ушли в Отделение глобального кредита Панамского банка, но не знаем, на какой счет.
— Но сами-то они там, в банке, знают, — сказал я. — Не каждый же день им переводят миллионы из Нью-Йорка. Сумма, диспетчер, дата... Они наверняка могут установить все эти сведения.
— Пожалуй. Но это против их же собственных правил — разглашать подобную информацию.
— И полиции они тоже ничего не скажут? Или налоговой службе?
— Именно полиции и именно налоговой службе — нет! Целая куча банков была бы немедленно отшвырнута из бизнеса, если бы сделала это. — Тоб улыбнулся. — Ты рассуждаешь, как младенец, Ал.
Я признал правоту Тобиаса.
— Но теперь, когда Норман Кворн умер, деньги могут осесть в Панаме навсегда, выходит, так? — спросил я.
— Может быть, — кивнул Тобиас. — Биллионы триллионы украденных денег лежат на анонимных счетах в банках всего мира, и будь уверен: банки без зазрения совести крутят эти деньги, гребут с них выгоду и не очень спешат отыскать законных владельцев и наследников.
— Синдром Генриха VIII, — сказал я.
— Что? — не понял Тобиас.
Я пояснил свою мысль, рассказав Тобиасу об ограблении церквей в эпоху Генриха VIII и о золотых сокровищах, зарытых служителями церкви в землю.