— Сегодня ровно неделя, — сказал я.
— Он выглядит как картинка.
Я рассчитывал, что Динсгейт, подобно всем букмекерам, обрадуется, узнав, что признанный фаворит может проиграть в Гинеях, но уловил в его голосе лишь восхищение великолепной лошадью. Три-Нитро встал на дыбы на повороте, по сигналу Джорджа вырвался вперед вместе с двумя другими лошадьми и резво побежал по кругу. Я с любопытством заметил, что Инки Пул сидел в седле не шелохнувшись и мастерски управлялся с лошадью. За это ему нужно было бы заплатить в десять раз больше положенного. К сожалению, хорошо работающих жокеев у нас недооценивают.
Очень легко погубить лошадь, испортить ее нрав или повредить пасть. Но, похоже, Джордж Каспар отобрал для своей конюшни прекрасных наездников.
Это был не тот отчаянный галоп на ровном, гладком поле, вроде Лаймекилнс, в который лошади пустятся утром в будущую субботу. Но для пологого склона Уоррен-хилла им хватило и такого испытания. Три-Нитро бежал легко, без малейшего напряжения и коснулся грудью финишной ленты с видом победителя, способного промчаться еще добрых шесть кругов.
Да, он производит впечатление, решил я. Журналисты явно одобрили нового победителя и принялись строчить заметки в своих блокнотах. Тревор Динсгейт задумчиво поглядел, ничего другого ему и не оставалось, а Джордж Каспар спустился с холма и, не скрывая удовольствия, приблизился к нам. Наверное, все почувствовали, что о скачках в Гинеях не стоит беспокоиться. Фаворит определился, и дело в шляпе.
Потрудившись на славу, лошади потянулись вниз с холма и присоединились к все еще стоявшему в круге выводку, а работающие жокеи поднялись на вершину холма. Три-Нитро вновь поступил в распоряжение своего жокея в оливково-зеленой куртке и красном шарфе. Табун отправился домой.
— Вот так-то, — произнес Джордж. — Ты готов, Тревор? Пойдем завтракать.
Они попрощались со мной и сели — один в машину, а другой на лошадь. Однако я по-прежнему не сводил глаз с Инки Пула, который четыре раза въезжал на холм, а теперь с угрюмым видом брел по теневой стороне дороги к машине.
— Инки, — сказал я, подойдя к нему сзади, — галоп на Три-Нитро был великолепен.
Он понуро поглядел на меня.
— Мне нечего вам ответить.
— Я не из газеты.
— Я знаю, кто вы. Видел, как вы скакали. Да и кто вас не видел.
Он говорил недружелюбно, почти насмешливо.
— Чего вы хотите?
— Можно ли сравнить Три-Нитро с Глинером, каким он был год назад?
Он нашарил в кармане своего сюртука ключи от машины. Судя по выражению его лица, он отличался прямо-таки безнадежным упрямством.
— Когда вы объезжали Глинера за неделю до скачек в Гинеях, вы чувствовали то же самое?
— Я не желаю с вами разговаривать.
— А как насчет Зингалу? — не отставал я. — Или Бетезды?
Он открыл дверь машины и проскользнул на водительское сиденье, смерив меня напоследок враждебным взором.
— Заткнитесь, — бросил он и хлопнул дверью. Воткнул ключ зажигания в щиток, разогнал машину и уехал.
Чико проспал до завтрака и сидел в обеденном зале пивной, держась за голову.
— А ты как стеклышко. Завидую, — заметил он, когда я сел с ним рядом.
— Закажу-ка я бекон и яйца, — проговорил я. — Или, может, копченую рыбу. И клубничный джем.
Он только простонал в ответ.
— Я возвращаюсь в Лондон, — пояснил я. — А тебе не трудно будет тут остаться? — Я достал из кармана фотоаппарат. — Прояви несколько снимков и, если можешь, постарайся успеть к полуночи. Тут фотографии Три-Нитро с Инки Пулом. Как знать, вдруг они нам пригодятся.
— Тогда ладно, — отозвался он. — Но я тоже попрошу тебя об одном одолжении — позвони в школу и передай им, что мой черный пояс в чистке.
Я рассмеялся.
— Там несколько девушек объезжают лошадей из выводка Джорджа Каспара, — сказал я. — Посмотрим, удастся ли тебе из них что-нибудь выудить.
— Разве это входит в мои обязанности? — удивился он, но в его глазах заиграли веселые огоньки. — Что я должен у них спросить?
— Попробуй выяснить, кто седлает Три-Нитро для утренних разминок, какое у них расписание до следующей среды и нет ли опасностей в здешних джунглях.
— А как быть с тобой?
— Я вернусь вечером в пятницу, — пообещал ему я. — Чтобы посмотреть, как они проскачут в субботу. Три-Нитро, конечно, придет к финишу первым, а они примчатся вслед за ним. Тренировки будут нелегкими, но он должен предстать в самой лучшей форме.
— Ты действительно думаешь, будто что-нибудь случится? — спросил Чико.
— Пока не ясно. Честно тебе скажу, не знаю. Лучше я сейчас позвоню Розмари.
Я опять назвал себя мистером Барнсом, и Розмари взяла трубку. Голос у нее, как обычно, был взволнованным.
— Я не могу говорить. Мы пригласили к завтраку гостей.
— Тогда выслушайте меня, — начал я. — Попытайтесь убедить Джорджа изменить распорядок, Когда Три-Нитро поскачет в субботу. Ну хотя бы предложите ему взять другого жокея. Не Инки Пула.
— Не считаешь ли ты… — Она повысила голос и осеклась.
— Мне ничего не известно, — ответил я. — Но если Джордж заменит все и всех, шансов для надувательства станет гораздо меньше. Сложившийся распорядок лучший друг мошенника.
— О чем ты? А, да. Хорошо. Я попробую. А как ты?
— Я наблюдал сегодня, как они неслись галопом. Я буду здесь, поблизости, вплоть до скачек в Гинеях. Мне надо убедиться, что все пройдет благополучно. Но, прошу вас, позвольте мне переговорить с Джорджем.
— Нет. Он страшно рассердится. Мне пора к гостям. — Я услыхал, как Розмари неловко повесила трубку, и решил, что у нее по-прежнему трясутся руки. Если Джордж считает свою жену неврастеничкой, то он скорее всего прав, подумал я.
Мы с Чарльзом, как обычно, встретились на следующий день в «Кавендише» и уютно устроились в креслах бара.
— Неплохо выглядишь, гораздо счастливее, чем в прошлый раз, — произнес он, взял бокал и указал жестом на мою руку. — Ты как-то воспрял духом. А я привык к твоему стоическому терпению.
— Я был в Ньюмаркете, — сообщил ему я. — Наблюдал вчера утром за скачками.
— А я-то полагал… — внезапно он оборвал себя.
— Что я вне себя от ревности? — откликнулся я. — Так оно и есть. Но мне это очень нравится.
— Ладно.
— Я снова поеду туда завтра вечером и пробуду вплоть до скачек в Гинеях. Они состоятся на той неделе, в среду.
— А как мы поступим с нашим ленчем в четверг?
Я улыбнулся и заказал ему большую бутылку розового джина.
— К тому времени я успею вернуться. Затем мы съели эскалоп в вине с тертым сыром, и он поделился со мной новостями.