— Ладно, — ответил он.
— А когда прибудет солиситор, следуй его советам. Во всем.
— Хорошо, — равнодушно бросил он в ответ. — Так и сделаю.
Неужели, подумал я, Стив виновен и говорит, как человек, смирившийся со своей судьбой?
Я позвонил знакомому солиситору из Оксфорда и спросил, сможет ли он.
— Извини, друг, — ответил он с сильным австралийским акцентом. Он оказался слишком занят — обучал какого-то сногсшибательного и юного своего ученика радостям соития с мужниной пожилого возраста. По опыту я знал, что не стоит спрашивать, является ли этот сногсшибательный ученик или студент существом мужского или женского пола. Впрочем, он все-таки пошел навстречу, продиктовал мне название фирмы в Ньюбери, которую мог рекомендовать, а также мобильный телефон одного из их партнеров.
Да, конечно, он подъедет, обещал мне партнер, когда я позвонил ему. Стив Митчелл в этих краях знаменитость, а представлять знаменитого клиента, подозреваемого в убийстве, — просто мечта каждого местного солиситора. Уже не говоря о том, что тут и подзаработать можно неплохо.
И вот я вернулся к уже остывшей семге и снова вспомнил ту субботу в Сэндоуне. Перебрал в уме высказывания, звучавшие в раздевалке, тщательно проанализировал детали странной и неожиданной встречи со Скотом Барлоу в душевой.
Представлять своих друзей и даже членов семьи — практика для барристеров не столь уж и редкая. Поговаривали, будто королевские адвокаты, имеющие широкий круг друзей, чуть ли не всю свою жизнь тратят на то, чтоб отстаивать их интересы в делах по гражданским и уголовным искам. Лично я всегда старался этого избегать. Дружба для меня слишком важное, слишком значительное понятие, чтоб портить ее узнаванием темных тайн, страстей и секретов. Правда, только правда, и ничего, кроме правды, — явление редкое даже среди самых близких приятелей. А настоящий друг охотней станет отвечать на вопросы совершенно незнакомого человека, а вовсе не на мои. И победа в суде может закончиться разочарованием в дружбе или же снижением ее «градуса», ведь могут всплыть самые неприглядные интимные детали и подробности. Ну а поражение в процессе на все сто процентов гарантирует, что ты потерял своего друга навеки.
Так что мне пришлось изобрести веский предлог, чтоб не оказаться в подобной ситуации. И на все просьбы я отвечаю, что такой-то и такой-то из адвокатов гораздо более опытен в подобных делах. Или же что сам я сейчас страшно занят, а такой-то или такой-то в данный момент свободен и может посвятить больше времени подготовке к процессу. При этом я всегда обещаю, что буду пристально следить за ходом этого самого процесса, всегда помогу советом, — и иногда так и делаю.
Правда, на сей раз изобретать предлог для отказа мне не пришлось. Я не мог выступать в роли солиситора Стива Митчелла просто потому, что был посвящен в некоторые обстоятельства этого дела и на суд меня бы скорей вызвали бы свидетелем со стороны обвинения, а не защиты. Впрочем, подумал я затем, никаких других свидетелей моей перепалки с Барлоу в душевой не было. И вот теперь Скот Барлоу мертв. Кому, подумал я, следует передать эту информацию? И когда?
Убийство одного из лучших жокеев, Скота Барлоу, стало сенсацией номер один в утренней телевизионной программе новостей. Репортер, стоя перед его домом, утверждал, будто Барлоу нашли лежащим в луже крови на кухне, с воткнутыми в грудь вилами — два зубца, длина рукоятки пять футов. Репортер также заметил, что некто задержан полицией по подозрению в убийстве и помогает расследованию, отвечая на все вопросы. Он, правда, не сказал, что это Стив Митчелл. Но и не утверждал, что это не он.
Едва я начал намазывать маслом тост, как зазвонил мобильник.
— Алло? — ответил я.
— Это Джеффри Мейсон? — тихо, почти шепотом, спросил незнакомый мужской голос.
— Да, — сказал я.
— Сделай, что тебе скажут, — по-прежнему тихо, но отчетливо произнес голос.
— Что вы сказали? — удивленно спросил я.
— Сделай, что тебе скажут, — повторил голос в той же манере.
— Кто это? — воскликнул я. Но звонивший уже отключился.
Я вопросительно смотрел на мобильник, зажатый в ладони, точно он мог мне что-то объяснить.
Сделай, что тебе скажут, велел незнакомый мужчина. Однако не пояснил, что именно надо делать. И это не ошибка, он звонил именно мне, потому что предварительно назвал мое имя. Странно, подумал я.
Просмотрел список последних входящих звонков, но, как и следовало ожидать, номер таинственного незнакомца не определился.
И тут зажатый в руке мобильник зазвонил снова, и я вздрогнул и уронил его на кухонный стол. Тотчас схватил, нажал кнопку.
— Алло? — подозрительно произнес я.
— Джеффри Мейсон? — снова мужской голос, только на этот раз другой.
— Да, — осторожно ответил я. — Кто говорит?
— Брюс Лайджен, — ответил голос.
— О-о, — с облегчением протянул я. Брюс Лайджен, так звали солиситора из Ньюбери, которому я звонил накануне вечером.
— Вы в порядке? — спросил он.
— Да, все нормально, — ответил я. — Просто поначалу принял вас за другого человека.
— Ваш друг, похоже, серьезно влип, — сказал он. — Копы убеждены, что это его рук дело. Это стало ясно по их вопросам. Мы сидим тут с шести утра. С одним коротким перерывом, когда детективы пошли посовещаться.
— Улики имеются? — спросил я.
— Пока что немного. Насколько я понял, жертву закололи какой-то вилкой.
— Да. По телевизору об этом сообщали, — сказал я.
— Вот как? — удивился Брюс. — И похоже, что эта вилка, или вилы, принадлежит мистеру Митчеллу.
— О, — произнес я.
— Да, и это еще не все, — сказал он. — Что же касается непосредственно мистера Барлоу, то на эти вилы были нанизаны корешки от платежных чеков по ставкам, и все они тоже принадлежат мистеру Митчеллу. На них имеется его фамилия.
— О, — повторил я.
— И, — продолжил солиситор, — вчера днем на мобильник Барлоу поступило текстовое сообщение от Митчелла, где говорилось… далее цитирую: «Приду и разберусь с тобой по полной, подлый маленький ублюдок».
— И как же объясняет это Митчелл? — спросил я. — Что говорит?
— Ничего, — ответил Брюс. — Я посоветовал ему пока что молчать. Ну и он просто сидит здесь, весь такой бледный. Похоже, не на шутку напуган.
— Ну а лично вам он что-нибудь говорил, приватно? — спросил я.
— Бормотал что-то на тему того, что его подставили, — ответил Брюс. По его тону стало ясно, что сам он ни на грош в это не верит. — Хотите, чтоб я и дальше оставался с ним?
— Не мне решать, — сказал я. — Стив Митчелл ваш клиент, а не мой. Так что спросите его.
— Спрашивал. И он попросил позвонить вам и делать то, что вы скажете.