Майкл Форд взглянул на массивные золотые часы, оттягивающие ему левое запястье, и принялся нажимать на кнопки на телевизоре с огромным экраном, пока наконец не нашел шумный канал, по которому передавали тревожные сообщения о продвижении Одина.
Один успел вырасти в полноценный ураган, с ярко выраженной центральной частью, где ветер все быстрее разгонялся вокруг крохотного спокойного центра, точно вокруг ступицы колеса. Этот центр и называется «оком», или «глазом», урагана. Скорость ветра в Одине достигала теперь 120 и более миль в час, но вперед он продвигался все так же медленно, делая по 7 миль в час. Область низкого давления в верхних слоях атмосферы ослабела, что ускорило вращение в центральных плотных слоях и привело к возникновению «глаза».
Ну что ж, Крис рад будет услышать о том, что Один официально объявлен ураганом.
Один находился в семиста пятидесяти милях к югу от Сэнд-Доллар-Бич, где Эвелин сейчас спокойно загорала у бассейна, и даже здесь, на Большом Каймане, было тихо, солнечно и стоял полный штиль, хотя отсюда до центра бури было не более двухсот миль. Сейчас, в этот ясный день, невозможно было представить, что ураган способен смести с лица земли целый город, как некогда ураган Эндрю, что океанская волна, вызванная ураганом, способна утопить триста тысяч человек, как в Бангладеш. Я неплохо разбирался в мировых воздушных течениях и всю жизнь занимался дьявольскими капризами стихий, но, подобно вулканологу, грел руки издали, не спеша залезать в кратер ожившего вулкана.
При мысли о том, что мне придется встретиться с этим чудовищем лицом к лицу, пробирала дрожь. Фотография Одина, сделанная со спутника, казалась ужасающей. Неужто я всерьез собираюсь лететь туда вместе с Крисом?
Я по привычке захватил с собой свой маленький компактный фотоаппарат, но даже с лучшим объективом в мире я не смог бы заснять Один лучше, чем камера со спутника. Вращающаяся вершина урагана, с самыми холодными ветрами, поднималась на пятьдесят-шестьдесят тысяч футов. Запасов кислорода у нас с Крисом не будет, так что мы не сможем подняться выше чем на десять тысяч футов. Мы влетим в спокойный центр урагана, измерим и запишем тамошнее атмосферное давление, измерим и запишем скорость ветра в стене, окружающей «глаз», вылетим с другой стороны и вернемся на свой аэродром. Большую часть времени придется лететь сквозь дождевые облака. Но ведь мы полетим быстрее ветра!
«Черт возьми, – подумал я про себя, – а как, интересно, мы найдем этот самый „глаз“ урагана? Как я буду прокладывать курс? Я ведь этому не учился! Кто бы прочел мне краткий курс навигации внутри урагана? И при этом заставил не думать о том, как это будет выглядеть на самом деле? И главное: почему мне, несмотря на все это, по-прежнему больше всего на свете хочется пролететь сквозь ураган?»
Дикторша продолжала рассуждать о падении атмосферного давления, о пользе барометров и о грядущих бедствиях.
Телевизор в доме Фордов был вделан в мебельную стенку, явно очень дорогую. Мы с Эми и Майклом сидели в глубоких мягких креслах, временами поглядывая на белую вращающуюся массу на экране. Хозяева говорили о том, что до сих пор Большой Кайман сильные ураганы, слава богу, обходили стороной, хотя, конечно, все когда-нибудь случается в первый раз. Однако, судя по жизнерадостным лицам и голосам хозяев, они не верили всерьез, что это может случиться.
Знакомые жокеи рассказывали мне, какая атмосфера царит в раздевалке перед тем, как они вместе с конем весом в полтонны выходят на дорожку в Большом национальном стипль-чезе. Их ждут самые сложные, самые опасные препятствия. Они знают, что рискуют свернуть себе шею, и идут на это не ради денег, а из любви к искусству. Я не раз удивлялся, что толкает их на это, – и там, в аккуратной, яркой, роскошной гостиной Фордов, я, кажется, понял их.
Несколько часов я сидел сложа руки, ожидая возвращения Робина и Криса. За это время я, в числе прочего, узнал, что Эми владела и управляла сетью пунктов видеопроката в США, но теперь она их продала, а Майкл занимается тем, что оборудует спортивные залы.
Они оба явно гордились своими достижениями и друг другом и на эту тему готовы были рассуждать сколько угодно.
Я узнал также, что ни Эми, ни Майкл сами не имели пилотских прав, хотя Эми училась водить самолет до того, как продала свою машину Робину.
– А зачем вы ее продали? – спросил я без особого нажима, скорее для поддержания разговора, чем из любопытства.
Майкл предостерегающе дернул рукой, словно призывая жену быть осторожнее, но Эми лениво ответила:
– Робин хотел ее купить и предложил хорошую цену. Я подумала и согласилась.
Она прикончила свой высокий стакан с апельсиновым коктейлем и добавила:
– Ну, а если вы хотите знать, зачем Робин ее купил, вам придется спросить об этом у самого Робина.
Как раз в тот момент вернулись Робин с Крисом, оба в отличном настроении, и я, недолго думая, спросил об этом у Робина, опять же в порядке болтовни.
Робин моргнул, застыл на миг, улыбнулся и ответил в том же тоне, явно желая увести разговор в сторону:
– Эми просто не хотела, чтобы вы знали, что продажа этого самолета позволит ей купить себе бриллиантовое колье.
– И сережки в придачу! – весело вставил Майкл, заметно воспрянувший духом.
Я тепло улыбнулся. Да, лгут они мастерски. Эми протянула Крису высокий стакан, в котором позвякивали льдинки.
– В моем был ром, – предупредил я Криса, как бы между прочим.
Крис был в очередном приступе маниакального возбуждения, но пить спиртное, как обычно, не собирался. Он внимательно взглянул на почти полный стакан, стоявший рядом со мной на маленьком столике, попробовал то, что налили ему, поставил свой стакан рядом с моим и, кипя энтузиазмом, принялся рассказывать мне новости.
– Машина – зверь! Два мотора. Я заставил инструктора опробовать ее на всех скоростях. Все классно. Робин был очень рад. Все рады. Заметь себе, все считают, что летчикам-любителям следует держаться подальше от ураганов, но при этом они примут в расчет результаты наших измерений, несмотря на то, что нормальной лаборатории у нас не будет…
– Когда летим? – перебил я.
Все обернулись к экрану, чтобы увидеть последние новости метеоканала. Давление внутри Одина упало еще на два миллибара. Ураган сместился на одну минуту (то есть одну шестидесятую градуса) к северо-западу. Пожилой гость студии с блестящими манерами, приглашенный, видимо, туристическими фирмами, уверял зрителей, что Один кружит над океаном и не причинит вреда туристам и отдыхающим. Крис цинично усмехнулся, подмигнул мне и пожал плечами. Оба мы знали, что, кружа над теплым морем, Один только набирает силу.
– Завтра утром, – сказал Крис. – В восемь ноль-ноль. Пока еще не стало слишком жарко.
Майкл и Эми настояли на том, чтобы мы с Робином и Крисом остались ночевать у них в доме. Они непрерывно угощали нас коктейлями, довольно крепкими, к большому недовольству Криса. Майкл надел блестящий клеенчатый фартук и принялся жарить бифштексы на сложенном из кирпичей очажке.