Крис снова ухмыльнулся: он таки был прав! Он снизился с высоты двух тысяч футов до нескольких сотен и заложил вираж над узкой полоской темной земли, чтобы не потерять ее в сгущавшихся тучах. Робин говорил ему, что на острове есть посадочная полоса, но, сколько мы ни вглядывались, ни я, ни Крис не могли ее разглядеть. Наконец мы предприняли последнюю, отчаянную попытку: прошли над самой широкой частью острова на высоте не более трехсот футов. Мое внимание не было поглощено управлением самолетом, а потому именно я первым углядел почти незаметную ровную, похожую на дорогу линию, идущую вдоль скалистой полоски земли. Вдобавок ко всему посадочная полоса оказалась не асфальтовой, а серовато-зеленой: просто утоптанная земля, успевшая порасти травой.
Крис тоже заметил эту недоразвитую полосу. Он сделал крутой вираж и пролетел над ней на высоте сотни футов. Вроде бы никаких камней и прочих препятствий на полосе не было.
– Робин клялся, что сесть тут можно!
Голос Криса в наушниках звучал скорее решительно, чем уверенно.
Я подумал, что Робин наверняка не принимал в расчет сильный боковой ветер. А сам-то он хоть раз тут приземлялся? Робин – не летчик. Я, правда, тоже не летчик – но я хотя бы разбираюсь в ветрах.
Вцепившись в ручку управления и напрягшись всем телом, Крис вывел моторы на максимальную мощность, еще раз облетел остров, набрал высоту и наконец зашел на посадку с другого конца полосы, по-прежнему при боковом ветре, но на этот раз со встречной компонентой.
Борясь с порывами ветра, Крис забыл опустить шасси – у его «Чероки» шасси не убирались, – и все пять секунд, что я молча указывал на три лампочки, которые должны были загореться зеленым, но не загорелись, на лице Криса отражался ужас. Из нашей брошюрки я успел узнать, что эти лампочки загораются, когда все три стойки шасси выпущены и готовы к посадке.
– Господи! – воскликнул Крис. – Я забыл подготовку к посадке по ветру! Я вообще все забыл! Тормоза убраны, шасси опущено, топливная смесь обогащена, шаг убран…
Его пальцы забегали по приборной доске, выправляя все упущенное – кроме разве что Крисова самоуважения.
– Ремни пристегнуты, люки закрыты и заперты, автопилот отключен – можно подумать, я его вообще включал! – держись, Перри, держись, садимся…
Ну, в общем, если учесть все сопутствующие обстоятельства, сел Крис вполне прилично. Честно говоря, мне случалось летать с профессиональными летчиками, которые сажали самолет куда грубее.
– Извини, – сказал Крис, что было совсем на него не похоже. Он потянул пальцы, разминая перенапряженные мышцы. – Я забыл про эти чертовы проверки! – простонал Крис. – Как я мог?!
– Расслабься, – сказал я. – Мы уже сели. Что теперь?
– Э-э… – отстраненно ответил Крис. Сейчас он явно был не в состоянии думать о чем-то, кроме своих просчетов.
Пришлось повторить попытку.
– Крис, мы ведь уже сели, так? Мы на земле, все в порядке.
– Ну… в общем, да. Ты на альтиметр смотрел?
Пока что не смотрел, но сейчас посмотрел. На шкале барографа по-прежнему значилось 1002, но стрелка альтиметра говорила о том, что мы находимся на 360 метров ниже уровня моря. Когда Крис снова перевел стрелку на ноль, давление упало до 990 миллибар. Крис уставился на шкалу как зачарованный.
– Слушай, мы что, так и будем торчать тут, в конце полосы, до второго пришествия? – осведомился я. – Давай, просыпайся! Нас Один ждет, не забывай!
Крис мгновенно очнулся и сказал с таким видом, словно я спросил страшную глупость:
– Когда мы приземлялись, мы пролетели над несколькими домами, разве ты не заметил? Так что взлетают явно отсюда.
Он развернул Самолет и вырулил к другому концу травянистой полосы, остановившись на краю крохотной, словно бы игрушечной деревеньки: там было три-четыре беленых деревянных домика, несколько длинных низких ангаров-теплиц из рифленого железа, крошечная церковка со шпилем и два массивных бетонных строения.
– Робин говорил, что грибы растут вон в тех теплицах, – сообщил Крис, спрыгивая на землю. – Так что пошли, первым делом посмотрим на них.
К нашему удивлению, все двери оказались не заперты. И, как ни странно, на острове не было ни души.
Но главный сюрприз – грибов здесь тоже не было!
Я сделал несколько снимков грибов, которых не было.
В теплицах обнаружились длинные, высотой по пояс поддоны, наполненные компостом, в котором я разглядел дубовые щепки. А я знал, что, по крайней мере, лисички растут именно в дубовых рощах. Пахло сыростью и грибами. В общем, ничего такого, ради чего стоило предпринимать это опасное путешествие.
Крис отправился побродить сам по себе.
В конце концов мы встретились в одном из бетонных строений и сравнили впечатления. Нигде никаких грибов.
– Ни единой вонючей поганки! – с отвращением сказал Крис. – И вообще тут почти ничего нет.
Домики стояли заброшенными, внутри царил бардак, который всегда остается после переезда. В церквушке, на внутренних побеленных стенах, раньше висели какие-то таблички, но даже их отвинтили и увезли, оставив более темные прямоугольные пятна. Водопровода тут не было, воду черпали ведрами из подземных цистерн с дождевой водой.
В здании, где мы находились, было прохладно благодаря бетонным стенам без окон, в четыре фута толщиной. Похоже, раньше это было жилое помещение. У стен стояли четыре деревянные койки без тюфяков. Когда-то здесь было электричество, но сейчас только концы проводов торчали из стен.
– Во втором таком же доме, судя по всему, стоял генератор, – сказал Крис.
Я кивнул.
– В этих грибных теплицах в свое время стояла система искусственного климата и довольно толковая поливальная установка, – заметил я.
– Все вывезли, – вздохнул Крис. – Мы только даром время тратим.
– Пошли поглядим на пристань, – предложил я. И мы спустились по глинистому склону к выстроенной из досок и бетона пристани, достаточно длинной, чтобы к ней могло пристать небольшое торговое судно.
И опять же ни души и шаром покати. Ни канатов, ни цепей, ни крана. Такое впечатление, что последнее уходящее судно увезло с собой все, что еще могло пригодиться.
Что касается обитателей острова, то, помимо людей (которых все равно не было), здесь жили еще сотни темно-синих птиц с коричневыми лапами, тысячи разнокалиберных игуан и большое стадо неторопливых быков и коров с телятами, которые мирно бродили на свободе, щипали траву и не обращали на нас никакого внимания.
Я снимал все подряд, но ни на шаг не приблизился к разгадке: чего все-таки хотел от нас Робин. А уж ответ на вопрос «зачем» даже на горизонте не маячил.
Мы приземлились на острове в одиннадцать четырнадцать. Когда мы завершили свое обстоятельное, но бесплодное исследование, прошло еще два часа.