Робин улыбнулся.
– Однако вас это не обмануло.
– Да, всего-навсего спасло от смерти в волнах.
– Майкл был за то, чтобы выкинуть вас за борт, – кивнул Робин и мрачно продолжал: – И к тому же торопился воспользоваться заказами в папке – мы и так слишком долго с ними тянули. Поэтому он исподтишка ее у меня забрал.
Да, видно, Робин немало намучился со своими «коллегами», желающими все непременно делать по-своему!
– Майкл только вчера мне признался, – продолжал Робин, – что не силен во всех этих иностранных языках и потому некоторое время назад отдал папку Эми, чтобы она спрятала ее обратно в сейф на Троксе вместе со своими материалами по коровам, пока он разберется, что с этой папкой делать. Судя по всему, папка и ныне там. Должно быть, это одна из причин, почему у Майкла руки чешутся набить кому-нибудь морду. Он ведь попал впросак!
– Она вам нужна, эта папка? – спросил я.
– А как же! Только сейф не откроется.
– Кто сказал?
– Эми. Эми говорит, она сделала так, чтобы сейф не открывался. Чтобы никто не мог добраться до ее записей по коровам.
– Ну, может, это и не столь важно, – сказал я. Я достал из сумки аккуратный конвертик с фотографиями, врученный мне Джейсоном Уэллсом. – Все эти фото сняты на острове, – сказал я. – Видите, вот это – аккуратно прибранные теплицы для грибов до урагана, это – деревня и коровы до урагана, а последнее фото с коровами и три фото страниц, написанных иностранным алфавитом, – это уже после урагана.
Робин созерцал фотографии как зачарованный.
– Пригодятся, – сказал он. – Это лучше, чем ничего.
Я открыл аппарель и, пошатываясь на ветру, спустился по лесенке на землю. Как приятно сходить по этой лесенке с открытыми глазами, одетым и обутым!
Робин остановился в нерешительности, держась за перила.
– Спускайтесь! – подбодрил я. – Опасной радиации тут нет. Местных жителей спугнули с помощью обманки – чего-то вроде Лорикрофтова пакетика с порошком, испускающим альфа-частицы. Шуму много, но заболеть от этого нельзя.
Робин пожал плечами, спустился следом за мной, и мы вместе направились ко второму бетонному домику, не обращая внимания на порывистый ветер.
В развалинах деревни бродили быки. Фризские коровы мычали и тянулись ко мне. Я ласково похлопывал их по мордам, проходя мимо. Конечно, намучился я из-за них изрядно, но ведь коровы-то не виноваты. К тому же они, в конце концов, единственные в мире носители уникального mycobacterium paratuberculosis Чанда—Стюарта X.
Мы с Робином вошли в домик, укрывшись от нарастающего ветра, и увидели сейф.
Робин попробовал 8262-7563, «Херефорд». Ничего.
– Права была Эми, – сказал он разочарованно. – Не отпирается.
– А попробуйте-ка наоборот, «Форд-хере», 7563-8262, – посоветовал я.
Робин смерил меня угрюмым, недоверчивым взглядом, но номер набрал. Ничего. Дверца сейфа осталась неприступной.
– Безнадежно, – сказал Робин. – Эми права.
– Права, права, – согласился я. – Эми разбирается в видеопрокате, и, возможно, в пастеризации молока, и в сейфах тоже.
– То есть?
– Электричества на острове нет, – сказал я.
– Это-то я знаю…
– Так на чем же работает механизм сейфа?
Робин разбирался во всем на свете, кроме естественных наук. Зато в них он не разбирался вовсе. Он нахмурился и ничего не ответил.
– На батарейках! – сказал я.
Я отодвинул маленькую стальную пластину, расположенную под панелью с буквами и цифрами. Там стояли в ряд три самые обыкновенные батарейки, типа АА, такие же, как у меня в фотоаппарате.
– Тут же есть батарейки! – возразил Робин. – А сейф не открывается.
– Тут их только три, – заметил я. – А гнездо рассчитано на четыре.
Я порылся в своей сумке и добыл неначатую упаковку с четырьмя батарейками, которую купил вместе с новым фотоаппаратом. Я вынул из сейфа старые батарейки, вставил на их место четыре новые и задвинул крышку.
Набрал 8262-7563, услышал резкий щелчок, поднял задвижку и отворил дверцу.
Внутри лежала пачка записей Эми и знакомая коричневая папка. Я достал ее, проверил содержимое и церемонно протянул Робину.
– А… а откуда вы знаете, как он открывается? – спросил изумленный Робин.
– Я провел на этом острове четыре дня в полном одиночестве, – объяснил я. – Я этот сейф знаю как свои пять пальцев. Я угадал пароль. Проверил батарейки. Единственное, чего я не мог, – это расшифровать документы.
– Ничего, с документами мы разберемся, – сказал Робин. – Они нам очень пригодятся. Спасибо вам большое.
Анвин пролетел сквозь ураган Шейла.
Он три раза пересек «глаз» на высоте десять тысяч футов и в нужный момент уверенно переключил подачу топлива. В руках Анвина турбовинтовой двухмоторник «Даунсаута», казалось, не замечал давления и силы ветра урагана третьей категории. Анвин диктовал мне данные, которые я записывал.
На этот раз я не плакал. Да, это было круто, но того волнения, что в прошлый раз, я не испытывал.
Робин сидел задумчивый. Его тошнило.
Новообретенная папка лежала у меня в сумке.
Через пару месяцев Робин показал мне несколько коротких записочек, написанных от руки, на иврите, греческом, русском и арабском.
– Они благодарят вас, – сказал Робин.
К тому времени я давно уже вернулся на Би-би-си и купил себе на зиму такой же плащ с пелериной, как у бабушки. А в Кенсингтоне Джон Руперт с радостным изумлением сообщил мне, что его начальство распорядилось повысить Перри Стюарту ранг допуска.
Нам с Призраком, дедушкой-божьим одуванчиком, удалось поведать о могучих бурях и ураганах в захватывающем научно-популярном издании. Позднее я сотнями подписывал эту книгу в школах, не считая пяти сотен, которые я подписал в книжных магазинах.
С Крисом мы теперь видимся редко. После очередной неприятной истории его все же выгнали с Би-би-си невзирая на великолепную викинговскую внешность. Про поезда больше разговору нет. Крис истратил страховку, полученную после аварии в Лутоне, на курсы театрального мастерства и ушел в кино играть суперменов.
Белл время от времени мне звонит и советуется, как с братом. Она по-прежнему мечется между любовью и отчаянием, свадьбу то назначают, то снова отменяют, ничего не известно, все прекрасно.
Моя преданная Джет ван Эльц у меня за спиной сговорилась с моей бабушкой, так что, вернувшись, я обнаружил, что отступать некуда. Вскоре мы дошли до положенных обетов, и я вручил Джет обручальное кольцо и свое сердце.