Она в простом синем костюме вышла из клуба и спустилась вниз с двумя из владельцев, которые, по-видимому, хотели наблюдать за лошадьми вблизи.
Вслед за ними я пошел смотреть, как выходят на поле участники третьего заезда, и оказался недалеко от них, когда они подошли к самому барьеру, чтобы видеть скачку как можно ближе. Когда заезд окончился, владельцы направились к трибуне, оживленно обсуждая результаты, а я ухитрился стать так, чтобы, если повезет, Нелл могла меня заметить, и слегка помахал программкой. Она заметила программку, удивленно раскрыла глаза при виде меня и вскоре, отойдя от владельцев, остановилась и стала ждать. Когда я не спеша подошел к ней, она с усмешкой покосилась на меня.
— Вы случайно не официант с нашего поезда? — спросила она.
— Он самый.
— Удалось вам найти ночлег?
— Да, спасибо. Как вам понравился "Вестин"?
Она остановилась там же, где и владельцы, — их опекун, их рыбка-лоцман, их справочное бюро.
— Отель неплохой, но хорошо бы кто-нибудь придушил этого богатого, нахального, совершенно невозможного Шеридана. — В ее голосе звучащие возмущение — какие-то накопившиеся, долго сдерживаемые эмоции внезапно вырвались наружу. — Он невыносим. Он портит другим все удовольствие. Они заплатили кучу денег, чтобы участвовать в этом путешествии, и имеют право на то, чтобы их не раздражали.
— Что-нибудь случилось? — спросил я.
— Ну да, за завтраком. — Было видно, что вспоминать об этом ей неприятно. — Зак разыграл следующую сцену представления, а Шеридан перебивал его целых три раза. Я подошла к Шеридану и попросила его сидеть тихо, а он схватил меня за руку и попытался посадить к себе на колени. Я потеряла равновесие, упала и сильно ушиблась о столик, за которым он сидел, да еще каким-то образом зацепилась за скатерть и стянула ее на себя, все, что было на столе, свалилось на пол. Можете себе представить, что тут поднялось. Я стою на коленях, вокруг — апельсиновый сок, и осколки посуды, и еда, и кофе, а Шеридан громко говорит, что я сама виновата, нечего быть такой неуклюжей.
— И еще я могу себе представить, — сказал я, видя на ее лице уже не столько негодование, сколько покорность судьбе, — как Бемби Лорримор не обратила на это никакого внимания, как Мерсер кинулся, чтобы помочь вам встать, и стал извиняться, а миссис Янг принялась расспрашивать, не ушиблись ли вы.
Она в изумлении посмотрела на меня:
— Вы там были!
— Нет. Просто вычислил.
— Ну да… Все в точности так и случилось. Пришел официант, чтобы все прибрать, и, когда он стоял там на коленях, Шеридан громко заявил, что официант подсмеивается над ним и что он добьется, чтобы его уволили. — Она замолчала. — И вы, наверное, опять можете сказать, что случилось дальше?
Она всего лишь хотела меня поддразнить, но я ответил:
— Думаю, Мерсер заверил официанта, что его не уволят, отвел его в сторону и дал ему двадцать долларов.
Она раскрыла рот от удивления:
— Нет, вы все-таки были там!
Я отрицательно покачал головой.
— Он дал мне двадцать долларов, когда Шеридан толкнул меня вчера вечером.
— Но это ужасно.
— Мерсер — симпатичный человек, которому вечно приходится выпутываться. Бемби не желает об этом даже думать. А Занте ищет утешения у других.
Нелл подумала и высказала свое мнение, которое оказалось очень близким к моему:
— В один прекрасный день эта скотина Шеридан выкинет что-нибудь такое, от чего отец откупиться уже не сможет.
— Он очень богатый человек, — сказал я.
— Они не имеют отношения ни к дате его рождения, ни к номерам его телефонов, ни к адресам, прежним или нынешним, ни к номерам его банковских счетов и карточки социального страхования, — эту неутешительную новость сообщил мне в среду утром звонкий голос миссис Бодлер. — Бэл Кош сейчас занимается номерами кредитных карточек вашего объекта. — И ему хотелось бы знать, зачем он все это делает. Он сказал, что выяснил еще и все цифры, имеющие отношение к его жене, с которой объект развелся, и нигде не нашел сочетания один-пять-один, ни с тремя неизвестными цифрами впереди, ни без них.
Я разочарованно вздохнул.
— Насколько это важно? — спросила она.
— Не могу сказать. Может быть, лишено смысла, а может быть, решит все наши проблемы. Либо пустой номер, либо весь банк, а возможно, и все что угодно в промежутке. Пожалуйста, передайте генералу, что один-пять-один это комбинация, которая открывает правый замок черного портфеля крокодиловой кожи. А три неизвестные нам цифры открывают левый.
— Господи боже! — сказала она.
— Вы можете сказать ему, что я был бы благодарен за дальнейшие указания?
— Могу, молодой человек. А почему бы вам просто не украсть этот портфель и не заняться им не спеша?
Я рассмеялся:
— Я об этом думал, но решил, что не стоит. Во всяком случае, пока.
Если в этих номерах есть какая-то логика, так будет безопаснее.
— Вероятно, Вэл не хотел бы, чтобы вас арестовали.
Или убили, мелькнуло у меня в голове.
— Если я попаду под арест, то меня за это скорее всего уволят, — согласился я.
— Вы перестанете быть невидимкой?
— Совершенно верно.
— И боюсь, — сказала она, — что у меня есть для вас еще одна скверная новость.
— Какая?
— Билл говорит, что в пробах воды, которые вы ему передали, ничего нет — одна только вода.
— Ну, на самом деле это хорошая новость.
— Ах, вот как? Ну что ж, тогда прекрасно.
Я подумал:
— Вероятно, я позвоню вам еще раз сегодня вечером, перед отправлением из Виннипега.
— Да, пожалуйста, — согласилась она. — Чем дальше на запад вы едете, тем больше разница во времени и тем дольше приходится ждать ответов от Вэла Коша.
— Угу.
Миссис Бодлер не могла звонить генералу, когда там глубокая ночь и когда глубокая ночь здесь. В Торонто, где она жила, на пять часов меньше, чем в Лондоне, в Виннипеге — на шесть, в Ванкувере — на восемь. Когда в Ванкувере завтракают, служащие лондонских контор отправляются по домам. Для почтовых голубей это создает некоторые трудности.
— Желаю удачи, — сказала она. — До следующего разговора.
К этому времени я уже привык к ее внезапным исчезновениям. Услышав гудок, я положил трубку и стал размышлять о том, как она может выглядеть и насколько тяжело больна. Надо будет вернуться в Торонто, подумал я, и навестить ее.
Я снова поехал на автобусе на "Ассинибойя-Даунз" и обнаружил, что со вчерашнего дня ипподром разукрасили не хуже "Вудбайна", включая киоски для продажи сигарет и маек с эмблемами, флаги и перевязи с надписью: "Поддержите канадский скаковой спорт!"