Стас Алексеенко изучал копию фолианта, известного как «Иной Молот ведьм» – древний, уже не использующийся и потому открытый для интересующихся протокол дознания по делам настоящих ведьм. Разумеется, никакие колдовские деяния Инквизицию не занимали, только нарушения Договора. Фолиант был тоже убран в прозрачную витрину, трогать руками его было нельзя, но на бесконтактное перелистывание это не распространялось. На всякий случай на стенд было подвешено заклинание, чтобы неумелый маг взглядом не вырывал страницы. Стас как раз дошел до процедуры допросов. Наверное, он искал, какие основания есть, чтобы применять Amor Veri, печально знаменитый Правдолюб. Инквизиторы-Иные не утруждали себя негигиеничными «железными девами», «испанскими сапогами» и другими атрибутами псевдоисторических выставок и кабинетов восковых фигур.

Дмитрий хотел было подойти к Стасу. Больше того, он вдруг почувствовал желание извиниться. Вот за такую книгу, и за Стригаля, и за то, что сам стал Инквизитором.

Он уже сделал шаг, когда его остановила реплика Анны:

– А что такое «Фуаран»?

– Откуда ты узнала это слово? – оживилась Тамара.

– Тут вот книга есть на стенде, «Фуаран – вымысел или правда?».

– Вымысел, – сказала инквизиторша. – Сейчас это абсолютно точно.

– Что такое «Фуаран»? – опять спросила Анна.

– Тоже книга. – Тамара развернулась к ней, не вставая со стула и положив ногу на ногу. – Есть такие книги-легенды. Никто их не читал, но все думают, что там спрятан какой-то очень большой и страшный секрет. Пожалуй, самая известная – «Некрономикон». У нас в запасниках, кстати, есть под нее несколько подделок. А «Фуаран» – еще одна легенда. Будто бы в ней было заклинание, как обычного человеческого ребенка сделать ведьмой или ведьмаком.

– А разве так можно? – спросил подошедший Алексеенко. Ему, видимо, наскучило изучать магические пытки Инквизиции.

– Нет, к сожалению, – покачала головой Тамара.

– Что за название дурацкое, «Фуаран»? – поморщился Стас. – Как будто команда собаке…

– Это имя волшебницы. Восточное. Якобы она придумала заклинание. И превратила в Иную свою дочь…

Тамара рассказала нечто похожее на короткую и жестокую сказку. В сиянии ламп, мягко подсвечивающих музейные стенды, женщина-Инквизитор со своими темными волосами выглядела Шахерезадой. Кроме Стаса и Анны, начали подтягиваться и остальные, хотя рассказывала Тамара негромко. Подошли Карен с Толиком Клюшкиным, подтянулся Митя Карасев, приблизились Даша Чернова и другие Светлые. Даже Фрилинг придвинулся бочком, а он тоже перелистывал глазами какие-то старинные травники на стенде. Но Темные школьники, кроме «мертвых поэтов», особого интереса не проявили.

У Тамары даже голос изменился, когда она дорассказала про последний бой и уничтожение Фуаран вместе с дочерью и слугами, превращенными в Иных.

– Все их вещи тоже сгорели. Но осталось предание, что Фуаран вела дневник… Это, конечно, не такой дневник, как теперь у вас, девочки. Но она могла вести записи своих опытов, и в конце там было само заклинание. Один из слуг, на которых она проводила эксперименты, ставший в результате слабым магом, якобы сбежал вместе с книгой. Но сам этот манускрипт никто из Инквизиции не видел. По крайней мере из живых Инквизиторов…

– А там что написано? – спросила Анна и невоспитанно показала пальцем на витрину с книгой «Фуаран – правда или вымысел?».

– Там написано, как могло действовать это заклинание. Оно было способно не только сделать Иным простого смертного, но и поднять его уровень. Это тоже очень редкая книга. Напечатано всего тринадцать экземпляров. Кстати, именно здесь, в Петербурге, в императорской типографии. Конечно, тайно, в новолуние. Мы нашли экземпляр у одного старого библиофила и выкупили за большую сумму.

– Жалко, если это все-таки легенда, – неожиданно сказал Митя Карасев.

– Почему же? – спросил лекарь Фрилинг. – Это нарушило бы равновесие. А где нет равновесия – там беда.

– Ничего себе равновесие, – возмутилась Даша Чернова. – Светлых в шестнадцать раз меньше, чем Темных.

– Может, вам в шестнадцать раз больше достается? – косо посмотрел на нее Толик Клюшкин.

– Если бы книга была на самом деле, можно было бы маму сделать Иной, – продолжил свою мысль Карасев.

Поднявшийся было шепот вдруг затих. У большинства родные были самыми обычными людьми. Как ни странно, «повезло» тут лишь вампирам и оборотням, кроме Толика Клюшкина. Про Александра и Тамару ничего не было известно.

– Не-а, – вдруг раздался голос Влада Чижова. Оказывается, и тот все слышал. – Иных должно быть мало! А то какой смысл? Особенно Темных!

– Особенно таких, как ты! – в сердцах выдохнула Даша. А потом обернулась к Мите: – Карасик, не слушай дураков.

– Чего уж, – ответил Карасев. – Все равно нет такой книги…

Глава 4

По дороге на квартиру школьники в этот раз не галдели. Они узнали столько нового, что каждый шел и обрабатывал все сам. Это как новый мобильник получить: вроде ясно, для чего он и как работает, а все равно надо повертеть в руках, понажимать кнопки или сенсор, приспособить под себя.

Оставив всех у двери в парадную, куратор простился, обещая завтра устроить поездку в Кронштадт. Но Дреер послал ему мысленно:

«На два слова!»

Одновременно вошли на первый слой. Дмитрий уже несколько адаптировался к холодным питерским ветрам, но даже Сумрак тут, казалось, был холоднее, чем у них в школе.

– Что такое? – спросил Александр. Изо рта вырывался пар, как на морозе.

Дмитрий только сейчас вдруг понял, что здесь куратор группы выше и массивнее, зато волосы намного короче.

– Мне нужно встретиться с твоим руководством, – сообщил Дмитрий.

Они уже давно перешли на ты.

– Зачем?

– Дети в опасности.

– С чего ты взял?

– Мне. Нужно. Поговорить. С твоим. Руководством, – с расстановкой произнес Дреер. А затем перешел на свой нормальный слог. – Я не могу так просто сказать. Извини.

Александр вгляделся в него пристальнее. Затем сказал в тон:

– Хорошо. Постараюсь. Организую.

– Жду, – ответил Дмитрий, и Александр исчез.

Дреер вышел из Сумрака. Набрал номер Одноглазого Лиха.

– Чем порадуешь? – без предисловий отозвался Лихарев.

– Виктор Палыч, – тоже сразу перешел к делу младший надзиратель. – Вы никому не говорили про Голубеву?

– Что именно?

– То самое.

– Нет, – решительно, без паузы, ответил Лихарев.

– Тогда другой вопрос. Это могли вытащить из моей памяти в Праге во время какого-нибудь ритуала?