«Да, – подумал я, глядя на злые, разгоряченные лица, – их пока еще не прибрали к рукам профессиональные громилы-саботажники. Это дело времени».

Решив, что с него хватит, Дарт начал тихонько подавать машину вперед. Бородатый пикетчик, ставший нам поперек дороги, навалился на капот. Дарт махнул ему рукой, чтобы он отошел от машины. Тот погрозил кулаком и продолжал наваливаться на капот. Дарт раздраженно нажал на гудок, и человек-препятствие отскочил в сторону, очевидно, от неожиданности. Дарт медленно двинулся вперед. Человек с плакатом несколько шагов следовал за машиной, но остановился как вкопанный, как только мы въехали в ворота. По-видимому, кто-то проинструктировал их о нарушении права владения.

– Какая скука! – процедил Дарт, нажимая на акселератор. – Как вы думаете, сколько времени они простоят здесь?

– До ваших скачек в следующий понедельник, – предположил я. – Я бы вызвал наряд полиции.

ГЛАВА 5

– Где ваша машина? – спросил Дарт. – Я буду выезжать через задние ворота. Надоели мне эти крикуны. Где ваша машина?

– Я въезжал через задние ворота, – сказал я. – Высадите меня где-нибудь там.

Брови у него полезли вверх, но он сказал только: «Хорошо», – и поехал по внутренней дороге мимо трибун, потом по узенькой неприметной дорожке к дому управляющего ипподромом.

– Что тут делает этот чудовищный автобус? – задал он риторический вопрос, когда увидел мое транспортное средство.

Я сказал:

– Это мой, – но мои слова потонули в пронзительном испуганном вскрике моего водителя, увидевшего позади автобуса черный силуэт припаркованного там «Даймлера» тети.

– Тетя Марджори? Какого черта она здесь делает?

Он остановил свой драндулет рядом с сияющим лимузином и, не выказывая большого энтузиазма, решил выяснить это. Зрелище, которое предстало перед нами, как только мы завернули за угол аккуратного современного дома управляющего, заставило меня безудержно расхохотаться, хотя смеялся только я один.

Двойные двери гаража были распахнуты настежь. Внутренность гаража сверкает чистотой, он совершенно пуст. Перед гаражом на гравии дорожки свалено бывшее содержимое гаража, кучи садового инструмента, картонных коробок и ящиков, неиспользованные черепица и рулоны сетки для закрывания грядок с клубникой. Сбоку стоял выпотрошенный холодильник, развалившаяся детская коляска, повидавший виды металлический чемодан, изъеденная мышами софа и здоровенный моток ржавой проволоки.

Тут же выстроились пятеро молодых помощников, попавших в беду и защищаемых милой, но беспомощной перед лицом власти миссис Гарднер.

Пронзительный голос Марджори изрекал:

– Вы все прекрасно вытащили, ну что же, теперь тащите все назад. Здесь ничего не останется.

Бедная миссис Гарднер, заламывая руки, говорила:

– Но, миссис Биншем, я только хотела, чтоб они освободили гараж…

– Такая грязь просто невыносима. Делайте, что вам сказано, мальчики. Несите все назад.

С отчаянием осматриваясь по сторонам, Кристофер обрадовался моему с Дартом приезду так, словно его спасли в последнюю минуту от самого страшного фильма ужасов.

– Папа! – Он обрадовался нашему появлению. – Мы очистили гараж.

– Вижу. Молодцы.

Марджори повернулась на каблуке и обрушила свое недовольство на нас с Дартом, при этом осознание того, что я родной отец этой рабочей силы, на какое-то время лишило ее дара речи.

– Мистер Моррис, – поспешила воспользоваться передышкой жена Роджера Гарднера, – ваши дети просто замечательные. Поверьте мне.

«Смелая женщина, – подумал я, – если учесть, насколько уязвим ее муж перед капризами стрэттоновского семейства». Я от всего сердца поблагодарил ее за то, что она занимала ребят, пока я сидел на собрании акционеров.

Марджори не сводила с меня сверлящего взгляда, но говорила, обращаясь к Дарту, и воздух звенел от ее возмущения.

– Ты что здесь делаешь с мистером Моррисом?

Дарт испуганно залепетал:

– Ему хотелось посмотреть Стрэттон-Хейз.

– Да, в самом деле? Стрэттон-Хейз его не касается. А вот что касается Стрэттон– Парка, то это твой ипподром, так я по крайней мере думала. Твой и твоего отца. А что вы оба сделали, чтобы присматривать за ним? Это мне пришлось объехать его, чтобы проверить, все ли в порядке. Полковник Гарднер и я, а не ты с твоим отцом, произвели полную инспекцию всего ипподрома.

И мне, и, вне всякого сомнения, Марджори трудно было понять, что Дарту никогда не приходило в голову, что он отвечает за состояние ипподрома. Это никогда не было его епархией. Он два-три раза открыл и закрыл рот, но так и не промолвил ни слова возражения или оправдания.

На джипе подъехал вконец измотанный полковник и, выпрыгнув из него, тут же заверил Марджори, что ее указания о том, чтобы зрители держались подальше от препятствий и больше не попадали под копыта лошадей, выполнено.

– Разве это мое дело? – пожаловалась Марджори Дарту. – Все, что нужно, это несколько столбов, кусок каната и внятное разъяснение держаться в стороне от препятствий. Об этом должны были подумать вы. Слишком много ненужных разговоров пошло о нашем ипподроме. Мы не можем больше позволить себе таких происшествий, как в субботу.

Никто и слова не сказал, что причиной печального происшествия были кони, а не люди, не зрители.

– Вот еще что, – продолжала Марджори. – Вы с отцом должны избавиться от этих, которые там, у ворот. Если вы этого не сделаете, они соберут вокруг себя всех экстремистов со всей округи, и никто не захочет приехать сюда, на ипподром, они кому хочешь настроение испортят. Это прикончит ипподром едва ли не быстрее, чем бредовые планы твоего дяди Кита или отца. Не говоря уже о Ребекке! Ты, наверное, заметил, там, у ворот, в этой кучке людей есть женщина, как две капли воды похожая на Ребекку. Сейчас это только кучка людей. Вы дождетесь, эта кучка станет толпой.

– Хорошо, тетя Марджори, – промямлил Дарт. Задание было ему не по силам, как оно было бы не по силам и любому другому.

– В их планы не входит добиться своих требований, – пояснила Марджори. – Им нужно демонстрировать. Пойдите и скажите, чтобы они лучше ратовали за улучшение условий для помощников конюха. О лошадях-то заботятся, а вот до помощников конюха никому дела нет.

Никто не вздумал возразить, что помощники конюха, как правило, не погибают.

– Вы, мистер Моррис, – она сверкнула глазами в мою сторону. – Мне нужно поговорить с вами. – Она показала на свой автомобиль. – Там.

– Ладно.

– А вы, дети, немедленно уберите это безобразие. Полковник, просто не знаю, о чем вы думаете. Это же какая-то свалка.

Она энергично зашагала к машине, не подумав и оглянуться, чтобы убедиться, иду ли я за ней, что я и сделал.