— А ты откуда знаешь? — Он был ошарашен. — Я думал, что лошадь повредила ногу за день до того.
— Это произошло из-за перенагрузки на скачках в прошлый понедельник.
— Да откуда тебе известно?! — Он был окончательно сбит с толку.
— Я… одним словом, я… заскочил вчера днем в конюшню Иглвуда и навел справки.
— Ты… Что?! И Иглвуд не вышвырнул тебя?
— Я с ним не виделся. Это мне поведал… ну, в общем, кое-кто из конюшни.
— Боже правый!
— Похоже, что все случаи смерти на операционном столе были предумышленными, и ты должен выяснить, что же это было.
— Ох, ничего я не знаю, — он опять впал в отчаяние. — Если бы знал, не был бы сейчас в таком Дерьме.
— Мне все-таки кажется, что подсознательно ты о чем-то догадываешься. Я уверен — однажды у тебя в мозгу произойдет что-то вроде вспышки, и ты сразу все поймешь.
— Но я же только об этом и думаю.
— М-м-м… Давай вернемся к третьему списку.
— Нет.
— Нам придется, — резонно заметил я. — Разве Лиз, Иглвуд, Макинтош, Фитцуолтер или, скажем, Нэгребб в состоянии это сделать? У них что, была такая возможность?
Он отрицательно покачал головой.
— Здесь нужно быть ветеринаром, — сказал я.
— Хватит об этом.
— Я же ради тебя стараюсь.
— Нет. Они мои друзья. Мои партнеры, понятно?
«Партнеры не всегда бывают друзьями, — подумал я. — Он все еще никак не может в это поверить. Такая простая штука не укладывается в его голове».
Я не хотел с ним спорить или толкать его на путь самобичевания. Он все поймет со временем. Как я убедился на собственном опыте, понимание часто приходит постепенно, шаг за шагом, с небольшими порциями озарения, с неожиданными проблесками типа «Ах, да!». Занявшись проблемами Кена, я сам еще был далек от разгадки. Я надеялся, что мы достигнем ее вместе.
— Кстати, — сказал я, — ты знаешь, что полицейским нужен список сгоревших препаратов?
Он кивнул.
— Кэри дал «добро» на то, чтобы попросить ваших поставщиков прислать копии заявок за последние шесть месяцев или даже раньше. Он сказал, чтобы я поручил тебе заняться этим.
Кен застонал.
— Это же работа для одной из секретарш!
— Я тут подумал, — вскользь заметил я, — что если ты сам этим займешься, то можешь попросить, чтобы счета прислали тебе на дом.
— Зачем?
— Ну… вот представь… — я не спеша подбирался к интересующей меня теме, — представь себе, что здесь кто-то мог заказать что-нибудь типа… коллагеназы.
Он уставился на меня немигающими глазами. После долгой паузы он наконец обрел дар речи:
— Наши обычные поставщики такого не присылают. Это могло прийти только от химической компании, выпускающей исследовательские реактивы для лабораторного применения.
— Вы что-нибудь заказываете в таких компаниях для вашей лаборатории?
— Конечно.
Воцарилось молчание. Затем он тяжело вздохнул.
— Ладно, — процедил он, — я им напишу. Напишу куда только можно. Надеюсь, что все ответы будут отрицательными. Я просто уверен, что так оно и будет.
— Вполне возможно, — согласился я, втайне надеясь, что все будет как раз наоборот.
Затем последовала дневная операция. Кэри был усталым, но бдительным. Я опять делал пометки. Все прошло без эксцессов. Чем дольше я наблюдал за привычным ходом операции, тем больше поражался работе Кена: его руки с длинными пальцами действовали уверенно и ловко; его высокий рост, из-за которого он всегда казался неуклюжим, позволял ему избегать лишних движений. Я подумал, что все его сомнения исчезали всякий раз, когда он брался за скальпель. Вполне возможно, так оно и было, ведь сомнения приходили к нему извне, а не зарождались внутри.
Он скрепил разрез аккуратным рядом скобок.
Затем подъемник приподнял эту огромную недвижимую тушу на ноги и протянул в послеоперационную, где пол и стены были обиты мягким. Все двинулись следом и, стоя в безопасности за перегородкой, ждали, пока лошадь начнет приходить в сознание. Перегородка была высотой мне по грудь. Все стояли в каком-то оцепенении, с выражением скорбного удивления на лицах.
— Хорошо, хорошо, — со вздохом сказал Кэри. — Все в порядке.
У него был какой-то измотанный, серый вид. Казалось, он живет только на редких всплесках энергии, в отличие от неизменно бодрого и полного сил Скотта.
Как бы в подтверждение моих слов, он потер рукой лицо и шею, словно хотел снять тяжесть, и сказал:
— Я попросил Люси подежурить вместо меня. Значит, сегодня дежурят Люси и Джей. Надеюсь, все будет тихо. Я же поехал домой.
Мы с Кеном пошли в офис вместе с ним, где он позвонил соседским ветеринарам и сообщил, что их лошадь идет на поправку. Я не заметил никакого облегчения в его голосе, он говорил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. Оливер Квинси, вернувшись с вызова, только и делал, что писал истории болезни, в то же время следя по монитору системы внутреннего наблюдения за состоянием утреннего пациента. Наконец он раздраженно заметил, что его давно пора уже освободить.
— Джей обещал сменить меня, — пожаловался он. — Это же не моя работа. Пусть этим занимается Скотт. Или Белинда.
— Мы все вынуждены копаться в этой грязи, — возразил Кэри. — А где Джей?
— Отбирает себе нужные лекарства. Айвонн и Люси заняты тем же. Я заставил их записать все, что они взяли.
— Хорошо, хорошо, — сказал Кэри.
Оливер весьма недружелюбно посмотрел на него, но он этого не заметил. Сказав, что по пути домой ему еще нужно заехать по двум вызовам, Кэри собрался уйти. Джей мельком заглянул и сообщил, что тоже идет домой. Они ушли вместе, как закадычные друзья.
Кен начал писать свои собственные заметки в дополнение к тем, что сделал я. Посмотрев в окно, я увидел, как Кэри садится в свою машину и уезжает. Я опять схватил телефон и, позвонив Викки, сообщил, что еду в Лондон и чтобы она не пугалась, если услышит, как я возвращаюсь рано утром.
— Спасибо, дорогой, что предупредил, — сказала она.
Я подумал, что ей, наверное, чертовски скучно. Кен оторвался от своих записей.
— Везет же некоторым, — задумчиво проговорил он.
— Твое везение — вон, на крылечке стоит.
Он ухмыльнулся.
— Аннабель — это девушка из Стрэтфорда?
— Да.
— Ты не теряешь времени даром.
— Мы просто знакомы, и все.
— Знаешь, — вдруг сказал он, — я не могу представить тебя пьяным.
— А ты попробуй.