Мне было страшно любопытно, о каком таком маленьком, но разрушительном плане, лишившем этих людей денег, шла речь. И почему один из лучших тренеров в стране не в состоянии купить себе новый «БМВ», вместо того чтобы возиться с ремонтом старого «Форда». Впрочем, до сих пор я не замечал, чтоб мою мать волновали марка и состояние машины, на которой она ездит.

Мне очень хотелось слушать этот разговор и дальше. Но одновременно совсем не хотелось, чтоб меня застукали за подслушиванием, а потому я осторожно встал и тихо задвигался на одной здоровой ноге, направляясь из кухни к задней двери. Эту методику я разработал еще в госпитале, когда по ночам приходилось снимать протез. Я научился очень ловко передвигаться походкой «пятка — носок», так называли это физиотерапевты.

Я еще слышал громкий голос матери:

— Но ради всего святого, Дерек, должен же быть какой-то выход!

— И что ты предлагаешь? — рявкнул в ответ отчим. — Мы даже не знаем, кто это.

Я приоткрыл заднюю дверь на несколько дюймов, затем нарочито громко хлопнул ею.

Разговор тотчас прекратился.

Я прошел через кухню в холл, правая нога издавала узнаваемое клацанье, когда я ставил ее на пол. Из двери кабинета вышла мать.

— Привет, — как можно ласковее произнес я.

— Привет, дорогой, — ответила она, делая особый упор на «р». Потом шагнула ко мне, и на секунду даже показалось, что сейчас она меня поцелует, но этого не произошло. — Скажи, пожалуйста, — начала она, — ты к нам надолго?

— Да я только что приехал, — с улыбкой ответил я. — Пока что еще не думал об отъезде.

«Еще как думал».

— Просто у всех людей свои планы, — заметила она. — Не думай, это вовсе не означает, что я хочу, чтоб ты уехал. Но хотелось хотя бы приблизительно знать когда.

— Еще не решил, куда поеду дальше, — сказал я.

— Но ведь ты собирался вернуться в армию. — Это был не вопрос, скорее утверждение.

— Это не так-то просто. Мне нужно время окончательно поправиться, залечить все раны. И даже после этого… Вообще они не слишком жаждут моего возвращения. Все решится, когда я вернусь из отпуска.

— Что? — Она искренне удивилась. — Но они должны принять тебя обратно. Ты был ранен, работая на них, исполняя свой воинский долг. И они просто обязаны нанять тебя на работу.

— Мам, это не просто какая-то там работа, — сказал я. — Мне нужно набрать форму, чтоб воевать дальше. В том и состоит призвание солдата.

— Но ведь ты можешь заниматься и чем-то другим, — возразила она. — Уверена, им нужны люди с организаторскими способностями. Люди, которые могут исполнять бумажную работу. Им ведь вовсе не обязательно бегать и драться, верно?

Тут из двери кабинета вышел отчим. Притворил ее, привалился спиной к косяку.

— Но, Джозефин, дорогая, не думаю, что Том готовился к армии для того, чтоб перебирать бумажки. — Он заглянул мне прямо в глаза, и впервые за двадцать четыре года между нами возникло некое подобие взаимопонимания.

— Дерек прав, — сказал я.

— И на сколько же тебя отправили из армии в отпуск? — спросила мать. — Сколько времени должно пройти, прежде чем они решат, годен ты или нет?

— Шесть месяцев.

— Шесть месяцев! Но не станешь же ты торчать здесь целых полгода!

Да, это вряд ли. Я прибыл всего восемнадцать часов назад, и мне уже дают понять, что я загостился.

— Ладно, на этой неделе придумаю, куда двинуть дальше, — сказал я.

— О, дорогой, не подумай, я вовсе не собираюсь вышвыривать тебя из дома, — сказала она. — Но полагаю, так будет лучше для всех нас.

«Для тебя — в первую очередь, — с горечью подумал я. — Но, наверное, так будет действительно лучше для всех нас. Потому как новый масштабный скандал не за горами».

— Могу платить тебе аренду. — Я сказал это нарочно, с целью определить реакцию.

— Не говори глупостей, — ответила мать. — Это твой дом. И платить за проживание здесь ты не обязан.

Мой дом, однако я не могу в нем остаться. Мать не оценила иронии в моих словах.

— Но небольшие взносы на питание были бы не лишними, — вставил отчим.

Да, должно быть, дела у них совсем плохи. Хуже некуда.

* * *

Днем я снова растянулся на постели, уставился в потолок с лепниной и стал думать, что же делать дальше.

Жизнь в госпитале была расписана по минутам: ранний подъем; чашка чая; чтение газеты; завтрак. Затем шли утренние физиотерапевтические процедуры в реабилитационном центре; потом возвращение в палату на ленч; дневные физиотерапевтические процедуры; возвращение в палату; просмотр вечерних новостей по телевизору; чтение книг или просмотр других телепередач; ужин с горячим питьем; затем оставалось только выключить свет и лечь спать. Каждый день одно и то же, за исключением того, что по воскресеньям процедуры не проводились ни утром, ни днем.

А сейчас без двадцати двенадцать, и я лежу на постели и ровным счетом ничего не делаю вот уже часа три. С того момента, как в пух и прах разругался с матерью на стоянке для автомобилей перед домом.

Она осматривала свою машину, и я не смог удержаться от искушения и сказал ей, что давно пришло время поменять старенький синий «Форд» на что-то более новое и пристойное.

— Не твое собачье дело, — злобно прошипела она в ответ и окинула меня гневным взглядом.

— Извини, — сказал я, изображая удивление. — Не ожидал, что мое скромное замечание выведет тебя из равновесия.

— Оно и не вывело, — буркнула она, уже взяв себя в руки. — И машина в полном порядке.

— Но тренеру твоего статуса подобает иметь автомобиль получше. Как тебе, к примеру, «БМВ»?

Мне показалось, она снова закричит, разразится потоком брани, и я уже пожалел, что сказал это. Зачем? Я пытался взглянуть на себя ее глазами, и мне не понравилось то, что я увидел. Ни капельки не понравилось. А потому я развернулся и пошел к дому. Поднялся в спальню, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой.

Сколько еще, думал я, мне предстоит проторчать в этой комнате, наказывая себя за свои грехи? Час? День? Неделю? Всю жизнь?..

Я уселся на край кровати и решил написать письмо сотрудникам реабилитационного центра, поблагодарить их за заботу, извиниться за свой несносный характер и отсутствие чувства юмора.

Может, тогда поверят, что я искренне раскаиваюсь.

Глава 04

Остаток воскресенья прошел в доме Каури тихо и спокойно, все его обитатели, представители людского племени, оставались на безопасном расстоянии друг от друга.

Днем я сходил в Лэмбурн, решил прогуляться просто ради того, чтоб не торчать дома, ну и потом, конечно, было любопытно посмотреть, что там изменилось за пятнадцать лет. Идти далеко я не собирался. Всего неделю назад или около того распрощался с костылями, и нога уставала при ходьбе.