— В добрый путь, молодые! Хорошая народная примета указывает на ваше супружеское счастье. Чем на свадьбу больше луж, тем любимей будет муж. Будет дождь сильнее лить, будет муж жену любить. Народная мудрость гласит… Это уже из словаря Даля, уважаемые гости… Народная мудрость гласит: дождь на молодых — к счастью. Пусть кто-нибудь из гостей сходит за дождевой водицей и окропит молодых. Кому из гостей доверить эту почетную миссию? Кто еще в состоянии набрать в фужер пополам с шампанским дождевой воды?
Эта импровизация неожиданно понравилась даже самому тамаде. Такого уж точно не было на свадьбах у конкурентов. Вот так из ничего рождаются новые идеи, новые обряды. Лет через пятьдесят этот обычай будут считать народным, традиционным, берущим свое начало из глубины веков, так сказать. И никто не вспомнит о скромном, в смысле гонорара, тамаде Вите Желудеве. А может он получить на обряд авторское свидетельство? А может, пусть молодые эту воду выпьют? А если дождь кислотный, техногенный? Уж лучше окропить…
Тамада с бокалом в руке побежал вдоль свадебного стола, внимательно вглядываясь в нетрезвые лица. Кого-то уже вело вправо, кого-то влево. Витя Желудев знал, что свадьба эта «ментовская», еще час и вся ее романтика будет сведена к песням — «Наша служба и опасна и трудна» и «Позови меня с собой». Витя спешил, ведь он работал не только ради денег. «Если бы не творчество, — говорил Витя друзьям и родственникам, — стал бы я распинаться перед этими пьяными харями!»
Но пока он бежал с бокалом, кто-то подошел к ди-джею, засунул пальцы ему в нагрудный карман, что-то проговорил, и грянула современная техно-музыка, мгновенно делая всех сидящих и танцующих идиотами, особенно Витю Желудева, бегущего с пустым бокалом в руке вдоль стола. Тамада выругался, подошел к первой попавшейся девице со светлой «химией» и длинным носом, который выглядывал, как птичий клюв из травяного шалаша, и протянул ей бокал:
— Слушай, ненаглядная певунья, будь другом — сходи на улицу, собери, пожалуйста, в бокал немного дождика.
— Зачем это надо? — спросила некрасавица-девица, и тут Витя Желудев узнал ее.
— А! Свидетельница! — радостно закричал он. — Тебя-то мне и надо! Обряд такой… старинный. Окропить молодых дождевой водой пополам с шампанским. Дождь на молодых — к счастью. Только что говорил. Разве не слышала?
— Я всякую пошлятину автоматически пропускаю мимо ушей, — остроклювая птица скрылась в шалаше.
— Никакая это не пошлятина, — обиделся тамада. — Этот обряд зафиксирован собирателями русского фольклора как старинная народная традиция.
— Это с шампанским-то? — усомнилась птица.
— Шампанское здесь — не главное. Не водку же на фату брызгать, чтоб от невесты воняло алкашом? Ну, свидетельница! Ты же не рядовой гость, а лицо уполномоченное, можно сказать, подневольное. Приступай к обязанностям…
— Ладно, не напрягай свое красноречие, а то у тебя уже краснорожие случилось. Давай сюда сосуд. Сколько собирать?
— Не меньше половины бокала, — отомстил ей Витя за унижение. — Чтобы на жениха еще хватило.
— Обойдешься четвертинкой, пустобрех.
— Не вздумай из водосточной трубы, — вдруг сообразил автор обряда, опасаясь искажений и новочтений.
— Не учи сказительницу Кривополенову фольклору, попсовик-затейник, — бросила через плечо девица.
— Чтоб тебя… — прошептал ей вслед Витя, но дальше не придумал.
Свадьба постепенно выходила из-под его контроля, летела уже сама по себе, не слушаясь вожжей. Уже можно было расслабиться, смешаться с толпой, превратиться в рядового гостя, подсесть к приглянувшейся девчонке. Вообще-то, больше всех Вите Желудеву нравилась на этой свадьбе невеста. Он даже запомнил ее имя, хотя привык профессионально отсеивать ненужную в работе информацию. А тут вот запомнил. Аня…
Красота у нее какая-то умиляющая, располагающая к задушевному разговору, нежному отношению. Почему-то хочется, чтобы у этой женщины было все хорошо, счастья ей желаешь и благополучия. Какая-то в душе поздравительная открытка вырисовывается с полевыми цветочками! Только вот не в ментах счастье! Жених, конечно, видный мужчина, но такая женщина достойна гораздо лучшего…
А Витю Желудева уже приглашают в ночной клуб администратором или руководителем программ. Это совсем другой уровень, другая одежда, другая машина, другая женщина… Кто из присутствующих здесь мужиков знает, как правильно общаться со своей женщиной? Они даже не предполагают, насколько это творческое мероприятие! Надо уметь остроумно поддерживать пустой разговор, превращать готовку, стирку, глажку в забавный аттракцион, малейшее серое пятнышко совместной жизни раскрашивать мгновенно цветными фломастерами воображения и фантазии.
С любимой женщиной надо справлять свадьбу каждый день, выступая на ней и в роли жениха, и в качестве тамады одновременно. На это требуется особый дар, а он есть не у всех. Пожалуй, такой талант будет поболе какого-нибудь писательского или режиссерского. Всегда проще творить с чистого листа, с пустого места, чем оживлять, раскрашивать чужую топорную работу. Витя подумал о своей нынешней девушке и вздохнул. Родители не дали ей ни особой внешности, ни приличного воспитания. Поэтому Витя Желудев обычно говорил ей устало: «Заткнись… Не твое дело… Не ори…» А чаще просто лежал на сером плюшевом диване и смотрел мимо нее в экран телевизора. Но вот если бы у него была такая Аня, тогда бы все в его жизни резко изменилось. Ему пришла в голову мысль, что другая женщина для мужчины — это возможность прожить другую жизнь, что-то вроде реинкарнации, но без смерти. Он грустно посмотрел на танцующих неорганизованно людей и выпил за «другую жизнь по имени Анна» сам с собою.
— Слушай, тамада, организуй нам «Муси-пуси»!
— Я что вам ди-джей, что ли? Туда, туда, где громче музыка…
Разве от ментов скроешься? Только тут Витя Желудев заметил, что он по-прежнему в бандане, черной жилетке и ярко-красном поясе. Надо сказать, свадьба проходила в банкетном зале ресторана «Идальго». А Витя Желудев полагал, что именно в платке, повязанном на голове на пиратский манер, он представляет собой тамаду в испанском стиле.
Кроме пиратского костюма национальный колорит поддерживала еще наполовину испанская кухня со знаменитой паэльей, закусками тапас, вином из Риохи и деревянной ветряной мельницей в углу зала. Правда, стоявшая на свадебном столе в нескольких больших блюдах паэлья по мере удаления от жениха и невесты все больше напоминала узбекский плов. Вино из Риохи подавалось только в течение первых двух часов застолья. Но все закуски были действительно тапас, поскольку в современной Испании тапой может быть все, что угодно: и гренка с сыром, и кусочек копченой рыбы, и ломтик ветчины, и парочка креветок, и тарелочка салата «Оливье».
Ветряная мельница, как уверял рекламный проспект ресторана «Идальго», была сделана по рисункам Гюстава Доре к «Дон Кихоту» Сервантеса. Главный ее недостаток обнаружил свидетель со стороны жениха. Крылья мельницы не вращались ни от сквозняка, ни от теплого воздуха с кухни, ни даже от рук сильно подвыпивших гостей. Как издавна повелось на Руси, вокруг мельницы собрались несколько мужиков. Они долго по очереди рассматривали механизм, о чем-то спорили. Можно было подумать, что перед мельницей сейчас решается, быть или не быть всей свадьбе. В конце концов крылья ветряка стали вращаться, правда, с пробуксовкой и неприятным скрипом, а вскоре одно из крыльев и вовсе отвалилось. Но ведь знаменитого Левшу и тульских мастеров не смутило, что подкованная ими аглицкая блоха перестала танцевать. Так и отвалившееся крыло отнесли к туалету, где его все ж таки под самый конец свадьбы кто-то разломал пополам.