– Но я не сказала вам самого главного! А теперь вот скажу!
– Ну, говори. Что-то пошло не так?
– Все не так! Но самое ужасное, что эти скачки кто-то хочет сорвать. Нет, даже не так, они хотят не сами скачки сорвать, а вырвать победу из рук моего мужа.
– Зачем?
– Я не знаю. Но только в адрес Жеребчика пришло несколько угрожающих записок. Все они были написаны от руки каким-то бурым веществом. И вместо подписи внизу была схематически изображена могила с крестом. Тренер, который нашел эти записки одну за другой у дверей конюшни, утверждает, что они написаны засохшей кровью.
– Жуть какая.
– И еще тренер сказал, что той первой ночью, как чувствовал, остался вместе с лошадьми. И ночью он слышал, как в конюшню кто-то скребся. Он спросил, кто там, и все стихло.
– И он не вышел, не посмотрел, кто приходил?
– По его словам, он счел, что это была собака.
– При конюшне есть собаки?
– Там живет много собак.
– Значит, ночью приходил кто-то свой, – покачал головой Коля. – Если бы чужой заявился, собаки подняли бы лай.
– Надо же, – притворно удивилась Алена. – А мы об этом даже и не подумали.
– Предупреди скорее мужа, что в его команде завелась крыса, которая подбрасывает ему записки с угрозами и явно что-то против него имеет.
– Спасибо, предупрежу.
– Ну, я тебе помог? – обрадовался Коля. – На этом все?
– Нет, что ты! – испугалась Алена, видя, что племянник собирается вернуться домой. – Я же тебе самого главного не рассказала.
– Чего?
– Чего…
Мысли Алены беспорядочно носились у нее в голове. Что же сказать? Что же придумать, чтобы убедить Колю ехать с ними?
– А потом пришла еще одна – последняя записка, которая была подписана так же, вот только вместо букв там была какая-то абракадабра.
– Абракадабра, – тут же вставил эрудированный Коля, – это заклинание, с помощью которого изгоняли злых духов из тела больного. Рассказать, как оно действует?
Алена кивнула. Пусть Коля сядет на свой любимый конек, это его немного отвлечет от мыслей о Виктории и, наоборот, привлечет к Алениному рассказу.
– Это очень любопытно происходит, – уже улыбался Коля. – Когда жизнь больного находится в опасности, надо вызвать специального человека, который уполномочен или, скажем так, наделен некой Силой, написать сверху бумажного листка все слово целиком, а потом писать его раз за разом, спускаясь все ниже и ниже и в каждой строчке убавлять всего одну букву.
– Таким образом, получается треугольник, – догадалась Алена.
– Треугольник, расположенный вершиной вниз. И когда останется всего одна-единственная буква, можно считать, что злой дух из тела больного изгнан. Ведь дальше за единицей ничего, только пустота. Бумажку после этого сминают и сжигают. А больной выздоравливает.
– Значит, Абракадабра и есть злой дух?
– Нет, почему? – удивился Коля.
– Но ведь заклинание же уменьшается, одновременно уменьшается и сам злой дух. Значит, они связаны?
– Я об этом как-то не думал, – признался ей Коля. – Но мы отвлеклись, что же ты хотела мне рассказать?
– Да… Так вот я и говорю, принесли записку, а в ней какая-то галиматья. Ничего не понять, но подпись та же самая! Могила и крест. Вот я и думаю, может быть, ты взглянешь на эту записку? А заодно и на другие? Ведь всякие там шифры и ключи к ним – это ведь твое давнее хобби?
– С десяти лет этим увлекаюсь. Даже раньше еще начал. Может быть, я и математиком потому стал, что с детства восхищался магией чисел.
– Очень даже возможно. Но все-таки как насчет моей просьбы?
– Конечно, я взгляну! Почему бы и нет? Давай ее сюда скорей!
Э-э, нет, голубчик! Не все так просто!
– Понимаешь, я не могу тебе дать записку. Она не у меня.
– А где?
– У Василия Петровича.
– Что же ты ее не захватила с собой?
– Я собиралась, но в последний момент забыла. Спохватилась только уже в Питере.
– Не беда, Василий Петрович перешлет тебе записку или записки факсом.
– Нет, невозможно!
Алена была близка к отчаянию. Будь они прокляты, эти современные способы связи! Как это Коля еще про скайп не вспомнил, там ведь вообще очень просто показать что-то человеку, находящемуся от тебя за тысячи километров.
Черт бы побрал этот прогресс! А она-то еще радовалась, что сказка на глазах становится былью. И что скоро ей уже не придется тратить время на нужное ожидание в аэропортах, а потом изнывать от страха в воздухе по многу часов подряд. Скоро она сможет уже переместиться на любое расстояние с помощью аппарата для нуль-транспортировки. Термин уже давно введен фантастами в жизнь. И очень хорошо, что хоть этого еще не используют. А то не отвлечь бы ей Колю от его грустных раздумий ни за что! Смотался бы он на таком аппаратике к Василию Петровичу, да и вернулся назад, узнав, что сегодня все его обманывают, и даже любимая тетя не стала исключением.
Но так у нее еще есть шанс его уговорить поехать с ними. Отдалить его от дома, где все бы напоминало ему о Виктории и о ее измене.
И Алена изо всех сил начала стараться:
– Понимаешь, Василий Петрович просит, чтобы ты приехал со мной. Он надеется, что ты лично проконтролируешь ситуацию. Пришла еще одна записка, она тоже написана шифром. Но ты ведь справишься? Тебе же это раз плюнуть, верно?
– Еще одна записка? И могут быть другие?
– Ежедневно! – закивала Алена. – Даже ежеминутно!
– А скачки уже в воскресенье?
– В это воскресенье! О чем и речь!
– Значит, злоумышленник, если таковой имеется, обязательно захочет предпринять недоброе в эти оставшиеся дни?
– Да.
– Тогда мне надо ехать с вами! – озабоченно произнес Коля.
– Так ты согласен? – обрадовалась Алена.
– Конечно, если надо, я поеду. Ты и Василий Петрович столько сделали для нас. Твой муж всегда так щедр ко мне. И ты делаешь такие прекрасные подарки, явно любишь меня. И я тебя люблю. Если тебе нужна моя помощь, то я готов!
И Коля воодушевленно расправил плечи.
– Я буду только рад оказать услугу твоему мужу.
Алена могла торжествовать. План сработал. Новые эмоции и чувства уже начинали вытеснять в душе Коли пережитое им горе. Не сразу, но по ложечке, по капельке, оно будет уходить в прошлое. А новые впечатления помогут совсем избавиться от пережитого. Это трудно, но в данном случае ситуация была поправима. Никто не умер, от Коли всего лишь ушла жена. Но с ребенком, если Коля захочет, он сможет видеться все равно.